Выступление государственного секретаря Марко Рубио перед представителями СМИ

Конференц-центр Куала-Лумпур,
Куала-Лумпур (Малайзия)

ВОПРОС:  Что вы сегодня сказали министру иностранных дел России?  И какова на данный момент стратегия администрации Трампа по прекращению войны в Украине?

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Наша стратегия – продолжать взаимодействие со всеми сторонами, которые вовлечены в поиск решения этого конфликта. Мы будем взаимодействовать в любое время и при любой возможности, как мы это делали сегодня. Я повторил то, что сказал президент, — недовольство и разочарование в связи с отсутствием прогресса в мирных переговорах и в продвижении вперед. Так что мы продолжим взаимодействовать.

Мы обменялись некоторыми идеями и замечаниями, о которых я проинформирую Вашингтон уже сегодня вечером в ходе телефонных разговоров и обсуждений, и, возможно, там есть, от чего отталкиваться. Так что… но это был откровенный разговор. Важный разговор. Он состоялся, и мы поговорили также о некоторых других вопросах, не связанных с войной в Украине, но это, очевидно, была первоочередная и главная тема, которую мы обсудили. И, послушайте, президент высказался довольно ясно. Он разочарован тем, что российская сторона не проявляет большей гибкости, чтобы положить конец этому конфликту. Мы надеемся, что это может измениться, и собираемся продолжать взаимодействовать там, где видим возможности изменить ситуацию к лучшему.

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Да, я не собираюсь описывать наш разговор иначе, кроме как сказать вам, что я выразил то, что президент сказал публично, а именно – что мы считаем, что тратим на это много времени и энергии, но не достигли достаточного прогресса. Нам нужно увидеть план дальнейших действий по завершению этого конфликта, и кроме того, мы поделились некоторыми идеями о том, как это может выглядеть. И конечно, я доведу это до сведения президента уже сегодня вечером, и, надеюсь, мы сможем от этого отталкиваться.  Но мы будем…

ВОПРОС: господин госсекретарь…

ВОПРОС: … Пару месяцев назад вы сказали, что для прекращения этой войны необходим разговор между президентом Трампом и президентом Путиным, но сейчас между ними состоялось уже несколько телефонных разговоров, и все же война в Украине продолжается.  Говорит ли это о какой-либо слабости в плане способности президента вести переговоры о прекращении этого конфликта? Или почему это продолжается, несмотря на то, что они поговорили?

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Ну, это война, которую президент унаследовал, правильно?  Его избрали, когда она уже шла, и к тому времени не было достигнуто никакого прогресса в достижении мира каким-либо образом. На самом деле, довольно долго не было вообще никаких встреч между украинцами и русскими. Так что, хотя и состоялись некоторые гуманитарные обмены, очевидно, что наша цель здесь – положить конец этой войне, сыграв в этом любую роль.

Так что эта война началась не при президенте Трампе. Это война, которой не было бы, если бы он был президентом, но она началась. И мы продолжим прилагать усилия и делать все, что в наших силах, и, надеюсь, добьемся прогресса. Как я уже говорил, и я неоднократно это повторял, послушайте, мы… если мы увидим, что есть возможность изменить ситуацию к лучшему, мы воспользуемся этим. И именно это делает президент. И он заслуживает огромного уважения за свои многочисленные телефонные разговоры с лидерами обеих стран и всеми остальными.

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО: Ну, президент сказал, что у него есть такая возможность – как в рамках существующих полномочий, так и в первую очередь в том случае, если Сенат и Палата представителей смогут принять закон, который даст ему такую возможность. Итак, мы обсуждаем с Конгрессом, чего можно добиться этим законопроектом. Очевидно, что президенту нужна гибкость в отношении того, как и когда будут применяться эти санкции, потому что это дает ему максимальное преимущество в любых разговорах и переговорах. Он говорит об этом как о реальном варианте.

И теперь, очевидно, мы будем… в частности, на прошлой неделе мы обсуждали с Сенатом, как будет выглядеть этот законопроект, и лидеры обеих палат заявили, что готовы начать работать в этом направлении. Мы высказали это российской стороне несколько недель назад. Мы сказали им, что настанет момент, когда нечто подобное может произойти, и мы продолжим говорить им об этом, потому что такова реальность.

ВОПРОС:  Так этот момент настал или еще нет?

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Ну, опять же, это решение должен принять президент. Мы… очевидно, он разочарован тем, что не было достигнуто большего прогресса.

ВОПРОС: … а что касается поставок оружия?

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Да, к сожалению, это решение было неверно истолковано. Это была пауза, пока оценивается ситуация с несколькими конкретными видами боеприпасов. Честно говоря, это вполне логично, особенно после продолжительного участия, которое мы наблюдаем в плане защиты как Израиля, так и наших собственных баз.  Таким образом, был проведен очень ограниченный обзор определенных типов боеприпасов, чтобы убедиться, что у нас достаточные запасы.  И обычно, когда вы проводите такие проверки, возникает кратковременная пауза, потому что, если в результате проверки обнаружится нехватка, тогда то, что уже отправлено, не вернуть обратно. Но, в целом, помощь Украине продолжается в соответствии с графиком, утвержденным Конгрессом.

ВОПРОС: Какие виды вооружений были поставлены на паузу?

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  В основном оборонительные по своему характеру. Некоторые – наступательные. Но опять-таки, те, что были израсходованы в ходе недавних конфликтов на Ближнем Востоке – и опять же, не потому, что их не хватает, а потому, что разумно оценить ситуацию и сказать: “Хорошо, достаточно ли у нас запасов для выполнения всех наших обязательств по всему миру – как для защиты наших баз на Ближнем Востоке, так и в плане наших обязательств перед нашими индо-тихоокеанскими партнерами и на случай любых других непредвиденных обстоятельств, которые могут возникнуть?”

Но, в конце концов, я бы сказал, что подавляющая часть оборонной… военной помощи, которую Соединенные Штаты предоставляют Украине, никогда не приостанавливалась и продолжает предоставляться согласно тем же графикам.

Я думаю, что есть более широкая проблема, не связанная с этой паузой, и она касается оборонных возможностей Запада – не только нас, но и Европы.  Например, одна из вещей, которая нужна украинцам, — это больше систем «Пэтриот».  Комплексы «Пэтриот» доступны во многих странах Европы, но никто не хочет с ними расставаться. Так что я надеюсь, что ситуация изменится. Если, на самом деле, Украина является приоритетом, о котором говорят так много стран – так много стран Европы, — то они должны быть готовы поделиться этими системами, которые в настоящий момент им не нужны.

Так что, надеюсь, мы сможем убедить некоторых наших партнеров по НАТО предоставить Украине эти комплексы «Пэтриот», потому что они есть у целого ряда стран, но никто не хочет расставаться с тем, что у них есть, так что, возможно, ситуация изменится. Это важно.

ВОПРОС: Господин госсекретарь, вы упомянули, что хотели бы увидеть план того, как можно закончить этот конфликт. Какие конкретные идеи были представлены и как Россия отреагировала на эту встречу?  

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Что ж, я… опять же, такие вещи лучше всего обсуждать… я не хочу… за закрытыми дверями, и именно так это обычно делается. Сегодня состоялся обмен некоторыми идеями, некоторыми точками зрения, которые они высказали, и я передам их президенту, он с ними ознакомится, и надеюсь, что это к чему-то приведет. Я не хочу давать чрезмерных обещаний. Опять же, как я уже сказал, этот конфликт продолжается уже три с лишним года, и, как уже прозвучало в одном из заданных здесь вопросов, мы наблюдаем активизацию атак.  Я думаю, что это, вероятно, самая массированная атака беспилотников на город, расположенный недалеко от границы с Польшей. Так что это удар на довольно большую глубину.

И, опять же, я имею в виду, что это… каждый раз, когда вы видите это в заголовках газет, и гибнут люди, это напоминает вам о том, почему президент хочет, чтобы эта война закончилась.  Как он говорил с самого начала, он заинтересован прежде всего в том, чтобы остановить гибель людей и разрушения, которые происходят буквально каждый день. Они собираются провести конференцию – она, вроде бы, начнется сегодня, если я не ошибаюсь, – о восстановлении и реконструкции Украины. Каждый раз, когда наносятся такие удары, стоимость такого восстановления растет, верно?  К этому следует добавить еще и разрушение потенциала страны, ее экономического потенциала.

Но очевидно, что гибель людей – это серьезная проблема, огромная проблема, беспокоящая президента.  Важно отметить, что – один только простой пример – с января этого года российская сторона потеряла 100 000 солдат убитыми – не ранеными, а убитыми.  А с украинской стороны цифры меньше, но все равно очень высокие.  Поэтому… президент не любит войны. Он считает, что войны — это пустая трата денег и жизней, и он хочет, чтобы они прекратились. И он намерен сделать все, что в его силах, чтобы положить конец этой войне и любой другой войне, которую у него есть шанс закончить, что вы уже наблюдали в прошлом.

Итак, мы собираемся продолжать над этим работать. Мы понимаем, что все это требует времени и терпения, но, очевидно, мы также разочарованы тем, что не было достигнуто большего прогресса. И, надеюсь, на основе того, что произошло сегодня и будет происходить в ближайшие дни, у нас будет больше ясности в отношении того, в чем конкретно заключаются позиция и приоритеты России в этом отношении, и мы сможем начать добиваться определенных успехов. Но, как вы видели, это непросто.

ВОПРОС: Вы надеетесь на прекращение огня в Газе в ближайшие несколько дней?

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Ну да, мы надеемся. Я имею в виду, в любом случае мы надеемся, что они начнут переговоры через посредников. Похоже, что в целом условия были согласованы, но, очевидно, теперь нужно обсудить, как обеспечить их выполнение.  Вчера вечером я разговаривал со Стивом Уиткоффом, и он настроен оптимистично в отношении того, что непрямые переговоры начнутся довольно скоро, при содействии Катара и Египта. Так что… но в прошлом мы видели, как непрямые переговоры заканчивались неудачей на этой стадии.

Так что я думаю, сейчас мы ближе к цели, я думаю, ближе, чем в течение довольно продолжительного времени, так что есть надежда. Но мы также понимаем, что этому препятствуют некоторые нерешенные проблемы, и одна из основных проблем – нежелание ХАМАСа разоружиться, что немедленно положило бы конец этому конфликту. Если они просто освободят заложников…, не должно остаться ни одного заложника. У них не должно остаться ни одного тела заложника. Если бы они освободили всех и разоружились, все это закончилось бы.

При всем при этом израильтяне проявили здесь определенную гибкость, и я думаю…, достигнут определенный прогресс. Мы надеемся, но мы также понимаем, что что есть причины, по которым все это не просто сделать. Но мы надеемся, что они смогут довольно быстро перейти к непрямым переговорам и уже вскоре добиться прекращения огня.

ВОПРОС:  С израильской стороны, есть ли какие-либо проблемы, которые пока не удается решить, например, в плане помощи или вывода израильских войск?  Какова ситуация?

ГОССЕКРЕТАРЬ РУБИО:  Ну, такие проблемы есть со стороны ХАМАСа. Я имею в виду, ХАМАС… они хотят, чтобы Израиль полностью вывел свои войска и позволил им снова стать ХАМАСом.  Очевидно, что израильтяне на это не согласятся.

Я думаю, что самый простой способ закончить все это – это не то, о чем говорится в соглашении; самый простой способ закончить это – освободить всех заложников и разоружить ХАМАС. В отсутствие этого израильтяне и ХАМАС при посредничестве Катара и Египта достигли договоренности: 60-дневное прекращение огня и некоторые элементы этого соглашения, касающиеся возобновления гуманитарной помощи через международные организации, и так далее. Но теперь нужны переговоры о том, как все это реализовать, и именно это до сих пор не удавалось. Мы надеемся, что теперь получится. Мы делаем все, что в наших силах. Мы хотели бы добиться прекращения огня. Президент ясно дал понять, что он хочет прекращения огня, и мы потратили на это много времени и энергии. Я знаю, что Стив Уиткофф каждый день ежечасно занимается только этим. Так что мы потратили на это много времени. Мы бы хотели, чтобы это произошло.