Затасканный штамп про «великий и могучий» пересмотру пока что, слава богу, не подлежит. Все верно: и великий, и могучий. Это подтверждают и те иностранцы, которые хорошо владели нашим языком. Например, французский современник Пушкина Проспер Мериме писал: «Русский язык, насколько я могу судить о нем, является богатейшим из всех европейских наречий и кажется нарочно созданным для выражения тончайших оттенков. Одаренный чудесной сжатостью, соединенный с ясностью, он довольствуется одним словом для передачи мысли, когда другому языку потребовались бы для этого целые фразы».

Но, увы, состояние русского языка по итогам ХХ века вызывает у ученых тревогу. Наряду с падением рождаемости в стране происходит и обеднение словарного запаса. Если словарь Владимира Даля содержал 200 тысяч слов, то во всех словарях русского языка, изданных на протяжении последних 70 лет, их число колеблется в пределах 125-130 тысяч слов. По самым щедрым оценкам – не более 170 тысяч.

Но это очень мало для развитого языка, с великим прошлым и, надо надеяться, большим будущим. Для сравнения: в современном английском — примерно 1,5 миллиона слов. В современном немецком языке, по разным подсчетам, от 185 до 300 тысяч слов.

Но даже это не такое уж несметное словесное богатство лежит у нас мертвым грузом. Число наиболее употребительных слов в разных стилях и жанрах составляет всего около 40-50 тысяч. А словарный запас более менее образованного «простого смертного» оценивается в среднем и вовсе в 3-5 тысяч слов. Некоторые особи, как известно, легко обходятся тридцатью словесами.

Ну, а сколько слов использовали наши классики? Известно, например, что Пушкин употребил в сочинениях и письмах 21 290 разных слов. Имеются данные и о количестве слов у других писателей: Гоголь (только в «Мертвых душах») - около 10 000 слов, Есенин - 18 890. Но рекордсменом здесь является (что, безусловно, большая неожиданность) Владимир Ильич Ленин. В своих произведениях и письмах он употребил свыше 37 500 слов. Правда, среди них есть множество таких, которые Пушкину и не снились: архиважно, эмпириокритицизм, марксизм, интернационал, Рабкрин и т.п.

Но факт остается фактом. Вот уж поистине: я русский бы выучил только за то…

Солженицын, составивший «Русский словарь языкового расширения», полагал, что в современном литературном языке возможно оживить еще около 40-50 тысяч слов, которые считаются устаревшими и диалектными. Так что какой-никакой запас у нас теоретически вроде бы есть. На практике же все "обогащение" русского языка последних десятилетий происходит за счет усвоения и переделки иностранных слов и понятий. Свои "родные" неологизмы - это в абсолютном большинстве жаргонизмы и вульгаризмы.

Странно, что наше внутреннее ощущение богатства русского языка так не соответствует его фактической бедности.