Подключайтесь к Telegram-каналу NashDom.US
RETSENZIA NA KNIGU 18.11.2018
РОМАН КНЯГИНИ ВЕРЫ ЛОБАНОВОЙ-РОСТОВСКОЙ УВИДЕЛ СВЕТ
Княгиня Вера Дмитриевна Лобанова-Ростовская
О российской трагедии XX века: До и после 1917 года. Воспоминания матери.
1903 Санкт-Петербург — 1937 София. В двух книгах.
Москва: Минувшее, 2018.— Тома I-II.— 656 с. и 631 с. / Век двадцатый.
Публикатор Н.Д. Лобанов-Ростовский. Ответственный редактор серии В.В. Савицкий.
Вступит. и заключит. статьи Е.С. Федорова. Подготовка текста, примечания Л.Н. Путинцева и Е.С. Федорова. Издание иллюстрировано уникальными фотографиями из архива внука автора —
известного коллекционера, мецената князя Н.Д. Лобанова-Ростовского.
Книга сразу вошла в популярную серию, включающую исторические сочинения
Едва рукопись Веры Дмитриевны — стараниями князя Н.Д. Лобанова-Ростовского — оказалась в России и была подготовлена для публикации, нашлось издательство, которое в течение двух месяцев справилось с задачей, блестяще издав это монументальное полотно: семейную сагу на фоне пылающей России.
Важно отметить, что книга сразу рассматривалась издателем внутри уже завоевавшей внимание читателей серии: Век двадцатый. Это, например, книга Эраста Гиацинтова «Записки белого офицера», коренного петербуржца, кадрового офицера, кавалера шести боевых орденов, участника Белого движения, а затем эмигранта. Или исследование московского историка Сергея Нелиповича «Кровавый октябрь 1914 года» о неизвестных или мало изученных фактах Первой Мировой. Или воспоминания дочери Артема Веселого, автора романа о событиях Гражданской войны «Россия, кровью умытая» — Гайры Веселой «“По бездорожью XX века”. Семейные истории».
Разумеется, когда новое, еще неизвестное читателю произведение сразу включается в серьезную серию, это означает признание профессионалов.
Роман сразу заворожил и читателей, имевших возможность познакомиться с фрагментами книги из целого ряда публикаций, которые посвятил роману калининградский литературно-художественный и общественно-политический журнал «Берега». Точные слова нашла княгиня Лариса Щербатова, ознакомившись с романом.
«В этот характер легко влюбиться, и не хочется расставаться, возникает непреодолимое желание – продолжить чтение».
Обращаем внимание читателей на публично объявленные отзывы столь любимых в нашей стране деятелей культуры,
как нар. артист Игорь Кириллов:
«Когда перелистываешь страницы романа, думается, что сама История перелистывается перед нами. Роман насыщенный и значимый для российского читателя… Эти удивительные лица, которые мы теперь имеем возможность видеть, красноречиво говорят нам о прошлом Отечества, о том, как важно для нашей теперешней жизни понимать его во всей его сложности»;
как артисты МХТ, нар. арт. России и засл. арт. России Евгений и Галина Киндинова:
«В этом романе потрясает сила духа, поиск веры, честь, достоинство героини и автора. Нас всегда поражает это в людях - несмотря на то, что их растаптывают, унижают — остается вера в промысел Божий. Нас поражает присутствие высокого духа в прозе Веры Дмитриевны. Она не уронила своего человеческого достоинства в испытаниях. Как это возможно? Невероятно. Этот роман не просто нужен. Он необходим. Это то, без чего вообще не может существовать российская государственность. Это тот корабль, на котором все держатся. Без той культуры, которая была присуща княгине — не удержится Россия. Нам всем, по крайней мере, необходимо знать то, что утеряно. Что такое патриотизм? Это понятие потерялось в «анналах памяти». А тут конкретный патриотизм, который жил в этих людях, героев романа — хотя их убивали».
Автор статьи, пишущая эти строки, в предисловии и послесловии издания уже высказала соображения по поводу жанра романа, его структуры, главной идеи, стиля автора и языка. Однако тематическая многогранность романа, изящные художественные приемы автора, создающие переплетения сюжетных линий, вновь притягивают и вызывают потребность в дальнейшем осмыслении. Как истинное классическое русское повествование, роман — неисчерпаемый собеседник.
Этот роман, бесспорно, «энциклопедия русской жизни» – для определенного её периода, т.е. первой четверти XX века. В том смысле, в котором критик Виссарион Григорьевич Белинский применил это определение к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Да, и в том и другом романах — масса сведений о текущей жизни и подробностях быта разных сословий. Но главное — во всей полноте и одновременно, во всех тонкостях, открывается обиход, modus vivendi, манера мыслить и чувствовать, присущая дворянству — в период его расцвета. И здесь — через столетие — также открывается бытие, культурные привычки, образ мыслей, свойственная дворянству на рубеже XX века.
И это не период увядания. А период насильственного прекращения его цветения. Несмотря на «затертость», общеизвестность приведенного определения, оно не перестает быть очень верным, и точно применимо к роману Веры Дмитриевны. Некоторые цитаты из текста, полагаю, станут вскоре «расхожими цитатами из классики». Также и удачно найденными Верой Дмитриевной в языке обозначениями вечных российских явлений будут пользоваться по разным поводам.
Княгиня Вера Дмитриевна виртуозно владела разными регистрами родного языка, тонко воспроизводила народную речь, говоры, индивидуальные особенности персонажей. Но мы видим в романе и словотворчество, которое тоже, мне кажется, со временем войдет в словарный состав русского языка, обогащая его. Приведу замечательное обозначение бюрократических бумажек, как нельзя оставшееся актуальным и сегодня — «бумагоисступление». Цитирую: «Ясно одно – это нелепейшее бумагоисступление придумано исключительно для того, чтобы настолько утомить ноги и душу обывателя, что он уже становится после этого абсолютно неспособным на проявление какой бы то ни было энергии в другом направлении». Четко сформулированное объяснение причин данного явления — как готовая словарная статья — и не менее удачная находка автора, чем и сам «термин».
Документальный роман-эпопея Лобановой-Ростовской, бесспорно трагичен. И трагедия — основной стержень произведения. Ведь и близкие, и далекие мучаются и погибают в это смятенное российское безвременье. Он и посвящен скорбящим и плачущим об утрате своих близких. Основной тон автора (и одновременно героини) романа — светлая чувствительность. Этот настрой, видимо, был присущ Вере Дмитриевне и в жизни. Без него не получилось бы в романе столь непосредственного контакта автора и читателя. А это было и её сознательной задачей: «сроднюсь душой с моим читателем». И тем пронзительнее эффект, когда волна страданий и боли темной тенью ложится на природные краски её души. Однако Вера Дмитриевна, в силу присущего ей юмора, умела увидеть и высветить комическое в самых серьезных ситуациях. Всю палитру сарказма-иронии-мягкого юмора мы можем наблюдать в романе. Вот маленький пример.
В разгар Красного террора семья предпринимает побег на юг России, подальше от своего имения Лобаново в тульской губернии, под видом беженцев, семьи портных, в холоде и скудости. Рядом несчастивцев могут внезапно снять с поезда, посадить в тюрьму, расстрелять. На таможенном досмотре, бабушка, которую все члены семьи старались заслонить собою ввиду ее явно буржуазного облика, внезапно открывает рот и произносит комическую и ни с чем не сообразную в этой ситуации фразу, грозящую, однако, вполне реальным провалом побега: «А вас прошу, господа, моих чепчиков не помять!» Все в ужасе. Но таможенник сражен обаянием прелестной старушки и добродушно произносит: «Ничего, бабушка, все будет в исправности». Ужасное и человеческое рядом.
Разнообразная палитра комического обогащает основной тон, столь притягательный для читателей. В результате создается то чарующее эмоциональное впечатление от романа, когда автора считаешь и знакомцем, и другом, и собеседником.
Роман документален. Автор позволил себе немного художественных приемов. Однако все они весомы. Уже говорилось, что структура романа, сама последовательность развитий сюжетных линий служит выявлению всех сторон главной идеи произведения. Но важным шифром являются названия крупных частей и глав романа — к пониманию внутренних мытарств души героини, где первостепенную роль играет практика молитвенного слова, сложной борьбой с самой собой, духовная помощь старцев; а также драматизма скитаний её семьи, накала раздражения в российском обществе. Возьмем только первый том.
Часть первая, повествующая о личном горе — потере маленького сына, названа «ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ». И если первая глава называется конкретно «Второй сын Борис», то вторая символически «Старческое слово».
Второй круг романа — разлуки с близкими, с детьми, страх за их судьбу эпохи Первой Мировой войны, и как следствие ее — «Россия колышется», — как говорит один из персонажей романа. Эта часть названа «ДОКАТИЛОСЬ». Среди глав мы видим: «Поездка в Троице-Сергиеву Лавру», «Поездка в Оптину пустынь» — следы душевной работы героини. И другой голос в этой полифонии — начало общественного опустошения, дает название глав: «Муть» и «Наваждение».
А для третьей части найдено закономерное: «ПЛОТИНА ПРОРВАЛАСЬ». Семья князей в ловушке. Им грозит неминуемая гибель. Но семье удается чудесным способом избежать её.
Часть четвертая носит наименование «МНОГО МОЖЕТ УСИЛЕННАЯ МОЛИТВА ПРАВЕДНОГО», а названия глав: «Болящий Иоанн» — это главный помощник Веры Дмитриевны на путях спасения семьи, и символическое для следующей главы: «От тюрьмы и от сумы не отказывайся».
Наконец, пятая часть именуется «БЕГСТВО», а выразительные названия глав: «Чудо», «Ангелам своим заповесь о тебе, сохраняю тя на всяких путях твоих» и «Да не смущайется сердце Ваше, веруйте в Бога и в Меня веруйте».
Благодаря этому приему, над бытовыми, житейскими подробностями, столь точно воспроизводимыми автором, парит её духовная мысль.
Поговорим здесь об одной скрытой линии романа.
В ходе работы над рукописью открыты многие зашифрованные по необходимости имена, зашифрованные для того, чтобы не навлечь на головы их обладателей беды. Так, например, восстановлена вся подлинная генеалогия Веры Дмитриевны. Результатом стала и генеалогическая таблица, прилагаемая в конце каждого тома, линии которой ведут к внуку автора — Никите Дмитриевичу Лобанову-Ростовскому. Выяснилось, что в прямой родовой линии Веры Дмитриевны, урожденной Калиновской, — князья Кропоткины, князья Лопухины, древний дворянский род Кожиных.
С замужеством Вера Дмитриевна вступает в придворный круг, которому принадлежала семья князя Ивана Николаевича Лобанова-Ростовского. Известно, что князь Иван Николаевич бывал частым танцевальным партнером Императрицы Александры Федоровны на балах. Вера Дмитриевна неоднократно встречается с государыней по поводу основанной ею «Школой искусств», которая заставила возродить в XX веке русские старинные прикладные его виды. Здесь должны заметить, что нам видится закономерным развитие этих видов русского искусства в коллекциях европейской одежды, которые через двадцать лет стала создавать старшая сестра Ивана Николаевича — княжна Ольга Николаевна, в замужестве Эджертон
Скрыв имена фрейлин Двора — родных сестер своего мужа — под псевдонимами, Вера Дмитриевна сообщает некоторые сведения об их жизни, но чрезвычайно скупо.
Напомним, сестра «Даша» — Любовь Николаевна Лобанова-Ростовская — фрейлина Вел. княгини Марии Георгиевны, фрейлина Императрицы Александры Федоровны.
Сестра «Соня» — Александра Николаевна Лобанова-Ростовская — фрейлина Великой княгини Елизаветы Федоровны.
Двоюродная сестра «Таня» — Людмила Григорьевна Лобанова-Ростовская, фрейлина Великой княгини Елизаветы Федоровны.
[1] См. об этом подробно статью данного сборника «Интерес России к английской культуре не прервался в «эпоху Льда». Первая половина XX века.
Сестра «Елена» — Ольга Николаевна Лобанова-Ростовская, леди Эджертон — одна из любимых подруг Греческой королевы Ольги Константиновны, внучки Императора Николая I.
Сын «Кирилл» — расстрелянный большевиками отец Никиты Дмитриевича, князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский — крестник Великой княгини Елизаветы Федоровны. Ею подарен Дмитрию при рождении образ его Ангела-хранителя. Где он теперь?..
Близость к Двору семьи Лобановых очевидна. Очевидна и бόльшая близость её к Великой княгине Елизавете Федоровне. Однако только из рассуждений княгини Веры Дмитриевны и членов её семьи мы видим, что помимо старинных семейных связей здесь есть более важное. — Мысли, высказанные в романе о зловещей роли подполья, заговорщиков, а главное, роли Распутина, расколовшего двор и общество, что во многом предупредило успех октябрьского переворота, — это мысли близких к Великой княгине единомышленников.
Сын автора, белый офицер, князь Никита Иванович Лобанов-Ростовский, в 1916 г. говорит: «Тыл может в последний момент погубить Россию. Аристократия из-за Распутина отвернулась от престола. Это к добру не приведёт… Mamá, это крупнейшая ошибка: почему этого мужика-конокрада не прогонят?... Ведь ты помнишь – недалеко ходить – у нас в имении крестьянка не хуже кровь заговаривала. Ведь в народе эта сила зáговора есть. Нашли бы другого, не возились с этим ужасным мужиком».
Княгиня проводит параллель между подлинным и мнимым старчеством, говорит об ужасной ошибке Императрицы, которая стоила Царской семье отчуждения и Двора, и общества.
«… я скажу тебе несколько слов о Григории Распутине. Это умный и в высшей степени одарённый человек. Но находится во власти тёмных сил. Потому его дары не помогают ему, а, наоборот, дают только яркость его моральному падению. Прибавь к этому полное отсутствие в нём культуры и элементарного образования, которые бы хоть несколько сдерживали разнузданный, бесшабашный разгул этого зазнавшегося хама.
Его прозорливость, его дары, его чудотворения, исцеления душ и телес давно уже признали за ним право называться величайшим святым нашего времени.
Посмотри теперь на Распутина: во второй половине XIX столетия в Сибири жил крестьянский юноша Григорий, обладавший даром острого ума, предвидения, исцеления и остановки крови. Что же он сделал с этими великими дарами? Стал ли он приумножать их в духе пророка Мошнина или в духе мирского, но мудрого человека? Да нет же! Он вместо того, чтобы силою воли направить их на добро, употребил во зло и получил прозвище Распутина. Он безобразничал, дрался, пил, не просвещал своего ума. Хам вышел наружу. И Григорий с тех пор не щадит ни Двора, ни себя»..
Вера Дмитриевна тонко разбирает причины произошедшего с Императрицей Александрой Федоровной, сокрушаясь, а не осуждая, понимая, а не раздражаясь.
«Государыня хорошая, не фальшивая и даже подчас слишком прямая женщина, прекрасных и благих намерений, сильной воли, огромной энергии и трудолюбия. Но не в её силах разобраться в создавшейся обстановке. Императрица искренне полюбила Россию, искренне стала православною, искренне же восхищается русским искусством…
Для исцеления её сына, болезнь которого не поддаётся лечению докторов, ей указали однажды на Григория. Повторные исцеления вызвали её бесконечную благодарность, а его дар предвидения поразил её. Вскоре лица, в своё время удивлённые способностями Распутина, разгадав его истинный мрачный облик, стали указывать на это последнее обстоятельство Императрице, но было уже поздно: влияние Распутина побороть оказалось невозможно…
К тому же, когда она прикоснулась к явлениям сверхъестественного порядка, то всё остальное уже побледнело для неё, и душа её требует постоянных чудес. Таким образом, и в этом отношении она вступила на неправильный духовный путь – на желание постоянных знамений, этого редкого подарка с неба, даже при общении со старцами.
Если бы русское общество сознавало величие старчества и привыкло бы почерпать духовные силы у его представителей, то не подпала бы несчастная Императрица-иностранка в руки пройдохи. Мы стали плохи и сами виноваты в своём посрамлении у себя и за границею».
Согласитесь, что логика рассуждений созвучна пониманию ситуации самой Великой княгиней Елизаветой Федоровной, не раз предупреждавшей сестру об этой страшной опасности.
Мы знаем, что ближайшим другом Великой княгини была княгиня Зинаида Николаевна Юсупова-Сумарокова-Эльстон. Знаем о ссоре, связанной с Распутиным, случившейся между Императрицей и Зинаидой Николаевной, закончившейся полным разрывом. По косвенным данным понимаем, что Юсуповы близки и к Лобановым. Так, благодаря пожертвованиям сына Зинаиды Николаевны, князя Феликса Феликсовича, в 1903 г. достроены трапезная и колокольня церкви в селе Лобаново[1] — имении Лобановых-Ростовских в Ефремовском уезде Тульской губернии. (Это имение является одним из центральных мест действия романа). Вполне вероятно, что пожертвование связано с желанием утешить Лобановых. Именно в этот год умер их сын Борис.
Вне пределов документального романа оказывается, что Великая княгиня глубоко входила в домашние обстоятельства жизни членов семьи Лобановых, печалилась, помогала, сетовала, подробно обсуждала детали — так, как это делается только в кругу очень близких людей. Это мы узнаем из ныне опубликованной переписки Великой княгини Елизаветы Федоровны, в частности, с императрицей Марией Федоровной и княгиней Зинаидой Николаевной Юсуповой. Тон писем удивительно домашний.
О княжне Людмиле Григорьевне Лобановой Ростовской, в замужестве Балясной, в романе «Тане».
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна к императрице Марии Фёдоровне — апрель 1907 г.
«…Уже больше двух месяцев Мила Балясная…живет у меня со своей третьей дочерью. У девочки был туберкулез бедренной кости, сейчас процесс остановился, но ей приходится носить ортопедический аппарат. Ей тринадцать лет, она растет, и они приехали заказывать новый аппарат. Муж Милы оставил губернаторскую должность, и они почти нищие. Ей надо поднимать детей; старшая девочка окончила институт, я за нее платила, теперь помогаю второй, но взрослую дочь нужно бесплатно устроить в консерваторию. Мила боится оставлять девушку одну в городе и, чтобы дать ей образование, вынуждена обосноваться здесь с частью своей многочисленной семьи, а других детей оставить в деревне с мужем и свекровью – ведь вся семья не может жить в городе неизвестно на что…»
О княжне Александре Николаевне Лобановой-Ростовской
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна к Зинаиде Юсуповой – февраль 1901 г.
«…Это просто кошмар: причинять боль маленькому больному существу — все равно что ребенку, который не понимает за что его наказывают; но все же ребенок в конце концов начнет рассуждать, а эта бедняжка никогда не сможет вполне осознать мое подлинное чувство, а равно и то, что она должна лечиться для своего же блага… В последнее время ее видели в таком нервическом состоянии, что отъезд сочли более чем естественным, тем более, что мы сумели его объяснить и твердили: наверное, после Пасхи она отправится на воды лечиться, а по дороге заедет к нам. Знать бы, как ее теперь лечить»[2].
Глава отдела информационно-поисковых систем ГАРФ, Ольга Копылова пишет: «В последние два с лишним десятилетия в российской научной, публицистической и религиозной литературе уделяется большое внимание жизни и деятельности великой княгини Елизаветы Федоровны. О ней, ее жизненном пути, духовном служении, благотворительной деятельности издано большое количество книг, статей, публикаций документов. Тем не менее, специалисты отмечают, что полную биографию Елизаветы Федоровны подготовить сложно — отсутствует достаточная документальная база. В этой связи открытие целого комплекса новых, ранее не вводившихся в научный оборот, архивных документов может внести определенный вклад в исследование ее жизни и деятельности, дополнить и уточнить уже имеющиеся в исторической литературе сведения»[3].
Сейчас и во всем мире, и особенно в России, подчеркивается роль святой, преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны. Почти 30 лет назад на Большой Ордынке, 34, во дворе Марфо-Мариинской обители был установлен и освящен Патриархом Всея Руси Алексием II памятник Елизавете Федоровне, настоятельнице обители, созданный скульптором Вячеславом Клыковым.
6 мая 2004 г. ковчег с десницей святой преподобномученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны, а также ковчег с частицами мощей Великой княгини и святой мученицы инокини Варвары прибыл в Санкт-Петербург для поклонения верующих. Святыню доставили из Знаменского Синодального собора Нью-Йорка. Ковчеги побывали во всей России.
7 сентября 2018 г. ковчег с частицами мощей преподобномучениц великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой и ее сподвижницы инокини Варвары перенесены из Гефсиманской обители Русской Православной Церкви За границей (РПЦЗ) в Иерусалиме, где святые были погребены, в основанную Великой княгиней Марфо-Мариинскую обитель милосердия в Москве.
А в начале октября этого года на Кипре была открыта стела и памятная доска, посвященная Великой княгине.
Помимо других важных исторических тем, роман княгини Лобановой-Ростовской вносит вклад в историю ближнего круга Елизаветы Федоровны и его мировоззрения.
профессор МГУ, доктор культурологии,
кандидат филологических наук,
кафедра теории преподавания иностранных языков
ФИЯР МГУ имени М.В. Ломоносова
РОССИЯ, Москва
Dr. FEDOROVA Ekaterina
Professor, Doctor of Cultural Studies, Ph.D. in Philology,
Department of Foreign Languages Teaching Theory,
Faculty of Foreign Languages and Area Studies, Lomonosov Moscow State University
RUSSIA, Moscow
Аннотация. Статья посвящена только что опубликованному в России в издательстве «Минувшее» документальному роману-эпопее княгини Веры Дмитриевны Лобановой-Ростовской «О российской трагедии ХХ века. До и после 1917 года: воспоминания матери (1903-1919)». Повествование охватывает период в пятнадцать лет, предшествующий Октябрьскому перевороту, до вынужденного бегства семьи Ростовских от большевиков. Рассматриваются стилистические особенности романа. Особый взгляд княгини на Григория Распутина как «ложного старца». Освещена тема старчества на Руси и роли Великой княгини Елизаветы Федоровны в жизни семьи.
Ключевые слова: Стилистические особенности романа, Великая княгиня Елизавета Федоровна, старчество, Распутин.
[1] Ефремовский уезд. Авторы-составители Георгиевская Т.В. и Петрова М.В. Тула, Гриф и К., 2013, с. 912.
[2] Письма преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны. М.,2011 См. https://svetabella.livejournal.com/9870.html
[3] Копылова Ольга. 2555 дней из жизни великой княгини Елизаветы Федоровны (1910-1917 гг.). См. http://statearchive.ru/897.
© 2003-2024 Новости США, России, Украины, Беларуси и в Мире.
Мы в Facebook
Мы в Telegram