Ровно 100 лет назад, 8 января 1918 года, 28-й президент США Вудро Вильсон обнародовал вошедшие в историю «Четырнадцать пунктов», которые ознаменовали собой начало коренного поворота в американской внешней политике.
Весь прошедший год граждане РФ вспоминали события 100-летней давности, связанные с падением самодержавия и октябрьской революцией.
В марте 2018-го будет еще один повод вспомнить о брестском мире и об отношении большевиков к Первой Мировой войне.
Так или иначе, первым декретом советской власти стал «Декрет о мире». Формально этот документ не объявлял о немедленном одностороннем выходе из войны. Но правительства воюющих стран не испытывали никаких иллюзий – изрядно ослабленный еще в начале года русский фронт фактически перестал существовать.

Сложно сказать, действительно ли Ленин и его соратники рассчитывали на то, что обнародование декрета, а также рассылка нот послам союзных держав будут восприняты со всей серьезностью, и в скором времени будет заключено перемирие, затем – мир «без аннексий и контрибуций», после чего разгорится пожар мировой революции.
Год исторической памяти показал, что у историков нет единого мнения на сей счет. Так или иначе, дело очень быстро пошло к заключению сепаратного мира с Германией, который надолго вывело Россию из большой геополитики.
Но в «Декрете о мире» был один пункт, который все же всколыхнул общественное мнение во всем мире. Речь идет об отказе от тайной дипломатии и опубликовании всех секретных договоров, заключенных «правительством помещиков и капиталистов».
В частности, было обнародовано т.н. соглашение Сайкса-Пико о послевоенном разделе сфер влияния странами Антанты на Ближнем Востоке в случае разгрома Османской Империи.

Помимо внесения разлада между союзными державами и арабскими лидерами (поддерживавшими войну против Турции), обнародование тайных договоров в очередной раз поставило перед народами воюющих стран простой, но важный вопрос: а какие, собственно говоря, цели преследуют правительства во всемирной бойне, унесшей миллионы жизней?
С момента вступления США в Первую Мировую в Соединенных Штатах и Британской Империи велась подготовка к мирным переговорам по послевоенному устройству мира. Уже в начале 1917-го было понятно, что Центральные державы проигрывают войну.
После публикации новой российской властью тайных договоров (их тексты были перепечатаны всеми ведущими газетами мира) началась настоящая гонка – кто первый сформулирует цели войны в наиболее вдохновляющем ключе.
Первым успел премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж, выступив с речью в Кэкстон Холле 5 января 1918 года. Тезисы американского президента Вудро Вильсона также были готовы. Во многом они совпадали с теми, что сформулировал глава британского правительства, но имелись также и существенные отличия.

Некоторые историки утверждают, что Вильсон был готов отменить свое выступление перед Конгрессом, но его советник Эдвард Хаус настоял на том, чтобы президент все-таки произнес свою речь.
Ровно 100 лет назад, 8 января 1918 года, 28-й президент США Вудро Вильсон обнародовал вошедшие в историю «Четырнадцать пунктов», которые ознаменовали собой начало коренного поворота в американской внешней политике.
Сформулированные в «Пунктах» принципы миропорядка с теми или иными изменениями принимаются как либеральными интервенционистами (сами они себя называют вильсоновскими интернационалистами), так и неоконсерваторами. Впрочем, почти все американские политики с глобалистскими убеждениями в целом согласны с этими принципами.
Несмотря на первенство Ллойда Джорджа, документ Вильсона получил гораздо большую известность и в исторической литературе упоминается чаще.
Отчасти тому способствовала работа администрации Белого Дома и госдепартамента, которые предприняли поистине титанические усилия для распространения и популяризации «Пунктов». Их краткое изложение было переведено на множество языков и распространялось по всему миру.

По сути дела, они стали орудием пропаганды. Солдатам Центральных держав посылалось сообщение: мы несем вам свободу, справедливость и демократию, так что не сопротивляйтесь.
Союзники восприняли «Четырнадцать пунктов» в целом позитивно и даже позже согласились взять их за основу версальского мирного договора, хотя предложения и призывы Вильсона практически всеми оценивались как «идеалистические».
«Идеализм» тезисов 28-го американского президента признают как его почитатели, так и критики.

Но если для первых это вдохновляющая попытка привнести в мировой порядок «подлинные либеральные ценности», которые пока что не всеми приняты лишь из-за несовершенства мира, то вторые указывают на то, что именно на основе вильсоновского видения международных отношений и роли США в них Вашингтон раз за разом ввязывается во внешнеполитические – часто военные – авантюры, которые не только не служат интересам стабильности на планете, но и вредят интересам самой Америки.
Первый пункт Вильсона почти дословно повторяет слова ленинского «Декрета о мире» – о честном и публичном обсуждении всех вопросов, связанных с международными делами.
Следующие два пункта посвящены свободе мореплавания и торговли. Само слово «глобализация» в документе не значится, но свободная торговля, свобода перемещения людей, универсальность ценностей либеральной демократии, а также международное принуждение отдельных стран к исполнению договоров и правил в тезисах Вильсона прописаны.
Страны должны не только стремиться к справедливому и безопасному мировому порядку, но и к повсеместному торжеству свободы. Защита прав человека была объявлена одной из целей американской внешней политики. По сути дела, пресловутая Freedom Agenda (повестка освобождения народов) была озвучена именно век назад.

Четвертый пункт Вильсона был посвящен «наиболее честному разрешению колониальных споров», причем с учетом интересов коренных народов колоний, а вот следующие десять – европейскому обустройству.
Обнародованию «Пунктов» и более объемного документа – предложений к версальскому мирного договора – предшествовала серьезная научная работа. В сентябре 1917 года был учрежден специальный орган, названный Inquiry (просто «Исследование»), в которой вошли виднейшие американские географы, историки и политические философы.
Возглавили «Исследование» советник президента Эдвард Хаус (под его же руководством была написана речь для выступления перед Конгрессом) и философ Сидни Мизес. Группа ученых пыталась прочертить новые границы в Европе, в Африке и на Ближнем Востоке, исходя из научного представления о том, как сделать жизнь народов лучше.

После роспуска «Исследования» на его основе был образован, пожалуй, самый влиятельный мозговой центр США, Совет по внешнеполитическим отношениям (CFR).
Президент Вильсон принимал активное участие в работе созданного ими исследовательского органа и даже собственноручно перерисовывал границы новых государств Старого Света. Так, известно, что границы Сербии и Армении он правил лично.
Россия, по мнению Белого Дома, должна была вернуть себе все довоенные территории, кроме Финляндии, Польши и, возможно, Литвы, но только том случае, если она сможет построить «крепкую демократическую республику».
В противном случае мировое сообщество (точнее, страны-победительницы) должны были способствовать тому, чтобы народы Украины, стран Балтии и Закавказья «максимально самоопределились».
Несмотря на то, что по плану Вильсона Германия лишалась части своих довоенных земель, «Пункты» не предполагали ни контрибуций, ни иных поражений в правах для Берлина. Австро-Венгрия расформировывалась, при этом Сербия получала удобный и безопасный выход к Средиземному морю. Это предложение союзники восприняли как «прорусское».
Последний, четырнадцатый пункт был посвящен созданию Лиги Наций, новому надгосударственному органу, призванному разрешать все международные споры и при необходимости принуждать «заблуждающиеся» страны к исполнению воли «мировых демократий».

В 1919 году Вудро Вильсон отправился на Парижскую мирную конференцию, став первым американским президентом, отправившимся за рубеж, находясь на высшем государственном посту. Вместе с главой государства отправилось практически вся либеральная профессура из состава «Исследования».
Во Франции Вильсон пробыл без малого шесть месяцев, стараясь убедить партнеров действовать в соответствии «Пунктами».
Работа на конференции для президента США осложнялась проблемами со здоровьем. Согласно последним исследованиям, Вильсон только за время своего правления перенес не меньше трех ишемических инсультов, один из которых случился в Париже.
Американский президент продолжал работать, но уже не так активно и плодотворно, как в 1918-м. Союзники «отжимали» одно положение «Пунктов» за другим. И Вильсон вынужденно отступал, неизменно отстаивая при этом одно положение – о создании Лиги Наций. В конце концов, практически все страны, принявшие участие в конференции, согласились вступить международную организацию.

А вот на родине президента к идее наднационального органа отнеслись с крайним скепсисом.
Из Конгресса Вильсону поступали телеграммы с требованиями ограничить полномочия Лиги Наций. В частности, выход из Лиги, по мнению республиканской оппозиции и части демократов, мог осуществляться в любой момент и без объяснения причин. Кроме того, из устава организации должен был быть исключен пункт о военной помощи любой стране, подвергшейся неспровоцированной агрессии.
Вудро Вильсон был удостоен Нобелевской премии мира. Но вернувшись домой, он обнаружил, что законодатели не хотят ратифицировать версальский мирный договор, в который было включено и положение о создании и признании полномочий Лиги Наций.
Это не помешало президенту заявить во всеуслышание, что Америка «спасла весь мир». Звучит знакомо, не правда ли?
Началась долгая политическая борьба, которую историки окрестили «Битвой за договор».
Впрочем, сам президент в этой борьбе принять участие уже не мог. После очередного инсульта он превратился в инвалида. Поскольку тогда еще не была принята Двадцать пятая поправка к конституции, четко определяющая порядок отстранения от власти недееспособного президента, никто из вашингтонской элиты не осмелился на передачу власти вице-президенту.

Вильсон даже попытался избраться в 1920 году на третий срок (тогда не действовала и Двадцать вторая поправка, ограничивающая правление президента двумя сроками), но в ходе конференции Демократической партии был выбран другой кандидат – Джеймс Кокс, который выбрал себе в вице Франклина Делано Рузвельта – последовательного сторонника автора «Пунктов».
Версальский договор так и не был ратифицирован Конгрессом. США начали процесс заключения двухсторонних договоров с бывшими противниками. В Лигу Наций Соединенные Штаты также не вступили.
Вудро Вильсон санкционировал интервенцию на северо-запад и Дальний Восток России в 1918-22 гг. Ее целью было не дать большевикам завладеть оружием, которое поставлялось союзниками и застряло в портах в 1917-м, а также способствовать эвакуации чехословацких пленных.
Несмотря на то, что американские войска получили четкий приказ не вступать в боестолкновения с русскими частями, тем не менее, стычек и потерь полностью избежать не удалось.

Это обстоятельство позволило некоторым историкам сделать вывод о том, что именно «идеализм» Вильсона, в конце концов, привел его на тропу интервенционизма.
Так, Роберт Мэддокс в своей книге «Неизвестная война с Россией» утверждает, что «американские солдаты сражались и умирали на русской земле, стремясь подорвать власть большевистского правительства».
Возможно, Мэддокс и передергивает, но общее впечатление американцев от президентства Вудро Вильсона было мрачным. Несмотря на популярность многих его внутриполитических мер, демократы на выборах 1920 года потерпели сокрушительное поражение.
Президентом был избран Уоррен Хардинг. Его вице стал Кэлвин Кулидж. Через два с половиной года Хардинг внезапно скончался, и страну возглавил Кулидж, которого американские консерваторы почитают как одного из немногих истинно консервативных президентов США.

Американский внешнеполитический мейнстрим надолго стал изоляционистским.
В годы правления 32-го президента США Франклина Рузвельта, последователя и большого почитателя Вильсона, Конгресс принял четыре Акта о нейтралитете, блокируя все попытки нового «идеалиста» в Белом Доме вовлечь США в очередной заморский конфликт. Лишь в 1941 году эти Акты были отменены.
Президенты Соединенных Штатов новейшего времени в своих речах часто упоминают и цитируют своих предшественников – Рейгана, Рузвельта, Джефферсона, Линкольна, Кеннеди. Имя Вудро Вильсона старается не произносить никто.
Но это не значит, что они не говорят практически те же слова, что Вильсон. Рузвельт в ходе Второй Мировой часто повторял, что американцы сражаются прежде всего за «основополагающие человеческие свободы».
Кеннеди не уставал напоминать о том, насколько важны американские ценности для мира, которому угрожает коммунизм. Линдон Джонсон обещал, что во Вьетнам вот-вот «придет демократия». Буш-младший утверждал то же самое в отношении Афганистана и Ирака. Барак Обама – в отношении Ливии, Сирии и Украины.

Стоит отдать должное Хиллари Клинтон. В ходе президентской кампании 2016 года она назвала себя «гордым вильсоновским интернационалистом». Что ж, возможно, поэтому она и проиграла…
Вудро Вильсон пришел в большую политику из университетской среды. Кстати сказать, как и Барак Обама. Уже в начале XX века в этой среде было распространено убеждение, что будущее планеты – это либеральная демократия и что Соединенные Штаты обязаны нести ее всем странам мира.
Стоит отдать должное кампусным либералам. Они не только сделали университеты средоточием избирателей Демократической партии, но и навязали свою повестку политическому классу, в том числе и большинству республиканцев.
Удивительно, но государства, которые в 1918-м смотрели на Вильсона как на странноватого и даже опасного мечтателя, за сто лет настолько привыкли к американскому морализаторству, «продвижению демократии» и повсеместной «защите прав человека», что их лидеры оказываются в полной растерянности, когда имеют дело с иным типом политика, попавшего в Белый Дом.
Такой «чужак» кажется грубым уже потому, что ему нет дела до Freedom Agenda, и непредсказуемым потому, что не собирается следовать доктринам столетней давности, какие бы неприятности эти доктрины ни принесли миру. Отсюда – априорное недоверие и невозможность наладить полноценный контакт.
Но куда важнее будущие развилки истории. Сегодня Трампа пытаются «съесть» точно так же, как в 1918-19 гг. Вильсона. И вполне могут в этом преуспеть, несмотря на все успехи американской экономики.

Когда сто лет назад разбитого инсультом 28-го президента США критиковали в Конгрессе за «антиамериканские» действия после окончания европейской бойни, мало кто уже вспоминал его революционные преобразования в области налогообложения, торговли, антимонопольного законодательства, охраны труда рабочих (при нем был введен 8-часовой рабочий день на железных дорогах и в некоторых других индустриях) и кредитования фермерских хозяйств.
«Безумные» идеи Вильсона о наднациональных институтах, продвижении демократии и новом прочтении особой роли Америки в мире были спустя десятилетия подняты на флаг другими людьми, куда менее романтичными, но зато, как бы сейчас сказали, обладающими лучшим пиаром.
И это еще одна причина, по которой к «непредсказуемому дилетанту» Трампу – который почти во всем является антиподом Вильсона – следует относиться со всей серьезностью.
Дмитрий Дробницкий, ВЗГЛЯД
 •    КНИГА -  лучший подарок!