Он вернулся в Россию своими стихами
Николай Туроверов (18 (30) марта 1899 Старочеркасская — 23 сентября 1972, Париж, Франция)
Если национальным общерусским поэтом в прошлом веке стал Есенин, то казачьим – Туроверов.
Имя этого человека на долгие десятилетия было вычеркнуто из русской литературы. Его стихи тайно в СССР переписывались от руки, во многих казачьих станицах и хуторах ходили легенды, что именно где-то тут то ли он жил, то ли останавливался вместе с казачьими отрядами во время гражданской войны. Участник отряда Чернецова, одного из первых казачьих командиров, поднявших организованное сопротивление на Дону против большевистской власти, пулеметчик артиллерийской команды Донского корпуса, поэт, сумевший с поразительной силой выразить тоску изгнания и трагедию казачества, почти уничтоженного после 1917 года, он вернулся на Родину через двадцать лет после смерти в 1972 году в Париже. Вернулся своими стихами. Николай Туроверов покинул Россию на одном из последних пароходов во время великого исхода 1920 года. Потом его строки, посвященные тем трагическим ноябрьским дням, долго цитировали, зачастую даже не зная автора:
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня,
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
Большую часть своей жизни Николай Николаевич Туроверов прожил в столице Франции, но в стихах поразительно точно, без единого лишнего слова, возвращался к родным краям, увидеть которые ему уже так и не было суждено.
И слез невольно сердце просит,
И я рыдать во сне готов,
Когда вновь слышу в спелом просе
Вечерний крик перепелов.
"Голгофа" Белого дела, осмысление новой роли, которую русским изгнанникам суждено было сыграть в страшном двадцатом веке, воспоминания о пережитых днях, разломавших и его собственную жизнь, и судьбы современников - вот основные темы стихов Туроверова. Он мог выразить то, что терзало тысячи его соотечественников, мысли и чувства бывших подданных Российской империи, ставших эмигрантами. Их основным смыслом жизни становились воспоминания.
Что теперь мы можем и что смеем,
Полюбив спокойную страну,
Незаметно, медленно стареем
В европейском ласковом плену.
Популярность Туроверова была необычайна, особенно в военных и казачьих кругах русского зарубежья. В эмиграции он был тем, чем были для своих современников Есенин или Высоцкий - настоящим народным поэтом.
"Глубина чувства и мысли, штриховая образность, реальность, скупая сжатость слов и звучность его стихов, как бы кровно вырываются из сердца, любящего и знающего казачий быт… Николай Николаевич начал читать свои стихи… Окончено. Минутная тишина, тишина забытья и дружный взрыв аплодисментов. А потом совершенно незнакомые люди, видевшие впервые Туроверова, шли к нему, жали руку, со слезами на глазах целовали его. Крепкая любовь казака к своему родному краю, так легко совмещавшаяся со служением России, не всегда и не всем, не-казакам, понятная, казалось, была понята всеми, заразила своей силой, объединила всех". Так писал о выступлении Туроверова его друг, еще один знаменитый поэт русского Парижа Владимир Смоленский. Стихи Туроверова появлялись в казачьих газетах и журналах, их переписывали и читали на русских военных и литературных вечерах повсюду, где жили изгнанники из России - Аргентине и Алжире, США и Сербии. И, конечно, Франции - страны, в которой он прожил пятьдесят два года и где нашел вечный покой на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Страна, для которой он нашел такие потрясающие слова.
Лучшие тебе я отдал годы,
Все тебе доверил, не тая -
Франция, страна моей свободы
Мачеха веселая моя.
Но, кроме своего фантастического поэтического таланта, которым он согрел столько людей, Туроверов был еще и историком, и издателем, и организатором выставок. И сегодня специалисты считают его одним из лучших знатоков казачьей иконографии и русского портрета. Если в Париже открывались выставки "Казаки", "Суворов", "1812 год", "Лермонтов", то не было никаких сомнений - за ними стоял этот невысокий, плотный человек. Великий поэт казачества.
Именно Николай Николаевич сделал все, чтобы сохранился музей его родного Лейб-гвардии Атаманского полка, вывезенный казаками в Париж. Он был главным хранителем уникальной библиотеки генерала Дмитрия Ознобишина, он публиковал статьи по истории казачества и русской военной славы. Он правдами и неправдами доставал средства, чтобы выкупать очередную русскую военную реликвию, появившуюся на какой-нибудь парижской барахолке. В научной работе Николай Николаевич всегда был очень тщателен и точен.
"Казачий альманах", "Русская военная старина", календари - чем только не занимался Туроверов. Это вообще довольно сложно представить - все потеряно, кругом чужая речь, нищета, а Туроверов готовит очередную выставку или очередное заседание кружка казаков- литераторов. Он не давал окружающим опускать руки, он заряжал своих товарищей энергией и силой, которая помогала жить.
Искать я буду терпеливо
Следы казачьей старины:
В пыли станичного архива,
В курганах древней целины.
В камнях черкасского раската,
На приазовских островах,
В клинке старинного булата,
В могильных знаках и словах.
В его стихах была подлинная, настоящая ностальгия, та, которой так не хватает сегодняшним "псевдобелогвардейским" бардам. Но строки Туроверова, даже самые трагические, все равно дарили надежду.
Помнишь вьюжный день на Перекопе,
Мертвый конь, разбитые ножны…
Много лет живя с тобой в Европе,
Ничего забыть мы не должны.
Биография Николая Туроверова была очень похожа на судьбы сотен тысяч людей, раздавленных "Красным колесом". Он родился 18 (30-го по новому стилю) марта 1899 года в станице Старочеркасской Области Войска Донского. Мать и отец происходили из старинных казачьих фамилий. Отец, тоже Николай Николаевич был судебным следователем, о матери мы знаем очень мало. Знаем, что ее звали Анна Николаевна Александрова, и что оба они сгинули то ли в лагерях, то ли в ссылке. Туроверов долго не имел о них никаких известий, но память о матери не оставляла его до конца дней.
И скажет негромко и сухо,
Что здесь мне нельзя ночевать,
В лохмотьях босая старуха
Меня не узнавшая мать.
Зато всю жизнь во Франции рядом с ним был младший брат Александр, Шура. Вдова Александра Николаевича, Ирина Ивановна Туроверова, ушедшая из жизни пять лет назад, сделала все, чтобы стихи брата ее мужа, замечательного поэта, наконец-то были изданы в России. Но вернемся к биографии. После выхода фильма "Никита Михалков. Русский выбор", где одна из серий почти целиком посвящена Туроверову, о "казачьем Есенине" узнали миллионы людей. Письма в Фонд Культуры на имя Михалкова приходят сотнями. И почти везде один вопрос - расскажите больше об этом замечательном поэте.Итак, все было очень похоже на судьбы других его сверстников. Станица, любящий и зажиточный казачий дом, Каменское реальное училище. А дальше началась первая мировая, и все рухнуло.
Он поступил добровольцем в Лейб-гвардии Атаманский полк, потом ускоренный выпуск Новочеркасского военного училища. Атаманский отряд, отряд полковника Чернецова, Степной поход. В ноябре 1919 г. стал начальником пулеметной команды Родного Атаманского полка. За несколько месяцев до исхода награжден Владимиром 4-й степени и получил чин подъесаула. Несколько раз был ранен, но, наверное, слишком многое надо было ему сделать в этой жизни, и судьба хранила его.
На борт одного из последних пароходов он поднялся вместе с женой, красавицей-казачкой Юлией Александровной Грековой. Они были вместе до 1950 года, когда она ушла из жизни, оставив его и дочь Наталью. Без нее ему предстояло жить еще двадцать два года:
Все тот же воздух, солнце…О простом,
О самом главном: о свидании с милой
Поет мне ветер над ее крестом,
Моей уже намеченной могилой.
Поразительно, как просто он умел сказать о самом главном. Сказать так, что перехватывало горло.
Мы снова в 1920-м. Огромный, продуваемый всеми ветрами лазарет на греческом острове Лемнос, Сербия, где родилась Наталья. Он грузил мешки с мукой, работал батраком и все время, как только была минута, писал стихи. Стихи, которые переписывались, пересказывались, расходились в сотнях списках, потому что молодой казак был поэтом своего поколения и своего времени.
Дальше - Париж, Сорбонна, снова работа по ночам. Пять книг стихов, Иностранный Легион. Стихи и беспрерывная работа по сохранению казачьей и военной русской славы.
Пора, мой старый друг, пора,
Мы зажились с тобою оба,
И пожилые юнкера
Стоят навытяжку у гроба.
Он умер 23 сентября 1972 года в парижском госпитале Ларибуазьер. И сегодня мы можем сказать, что его творчеству еще предстоит долгая и успешная жизнь в России.
Но в разлуке с тобой не прощаюсь,
Мой далекий отеческий дом,-
Перед Господом не постесняюсь
Называться Донским казаком