Виктор Кровопусков

саблист, четырехкратный олимпийский чемпион в 1976-м и 1980 годах

Это, конечно, было ударом для людей. Меня такое решение тоже не обрадовало. Но до кого нам можно было донести нашу точку зрения? Вряд ли она кому-то была интересна. Я, конечно, понимал, почему страна идет на такой шаг, но мы ведь всегда говорили, что спорт вне политики. Как быть с этим?

Вместо Олимпиады нас всех отправили выступать на «Дружбу». Лично мы выступали в Венгрии. В итоге мой товарищ выиграл соревнования, я вошел в финальную восьмерку, но в призеры не попал.

Нам обещали точно такую же премию за «Дружбу», которую обещали за олимпийские награды. Но не все измеряется деньгами. По атмосфере «Дружбу» и другие турниры никак не сравнить с Олимпиадой, значение Игр для спортсмена трудно переоценить. Они проходят раз в четыре года, плюс звание олимпийского чемпиона — это статус на всю жизнь. Олимпиада — это соревнование, которое стоит особняком, звание олимпийского чемпиона — венец карьеры. Я и сейчас все равно жалею, что мы не были на Олимпиаде-1984.

Из-за того, что я не попал на Олимпиаду, я решил не заканчивать карьеру в 1984-м. Нужно же было как-то красиво закончить карьеру. В итоге поехал на чемпионат мира в 1985 году, мы выиграли золото в командных соревнованиях.

Я сейчас слежу за всей историей вокруг нашей сборной, и мне очень жаль ребят. Нужно понимать, что, не попадая на одну Олимпиаду, многие спортсмены «не доживают» до следующей, заканчивают карьеру. Конечно, выступать без флага и гимна — это другое. Я лично не знаю, согласился бы или нет на такое в 1984-м. Такое решение зависит от множества обстоятельств. Например, имеет ли человек шанс попасть на следующие игры, ездил ли он уже на Олимпиаду и так далее.

Я понимаю и тех, кто хочет поехать, и тех, кто не поедет. Считаю, что это личное дело и решение каждого спортсмена.

Исраил Арсамаков

тяжелоатлет, олимпийский чемпион 1988 года, бывший глава федерации тяжелой атлетики России

Слухи о бойкоте в любом случае влияли на нашу подготовку. Это не расхолаживает, но доставляет неприятности. Я хорошо помню, как это происходило в 1984 году, и сейчас вижу параллели с тем, что происходило тогда.

В момент принятия решения о бойкоте игр мы находились на предолимпийских сборах в Подольске. Тогда все и определилось. Что Олимпиады не будет, а будет «Дружба». К нам сразу приехали партийные идеологи. Начали убеждать, что нам не нужна такая Олимпиада. Толкали речи о том, какой Запад нехороший. А мы, спортсмены, ходили и плевались от их слов. Ну что это за ерунда? Многие люди, которые могли стать чемпионами и заблистать, так и не заблистали из-за всей этой возни. Вся эта грязь, которая происходила и происходит вокруг Олимпиады, не приносит пользы никому. Ни спортсменам, ни государству. Я никогда не соглашусь с политиками, которые лезут обсуждать спорт или искусство.

В 1984 году я не считался таким уж фаворитом, но нужно понимать, что для многих спортсменов пропустить Олимпиаду — это спустить все, что ты поставил на кон. Остаться за бортом. Это не просто мечта — это цель, высшая точка спортсмена. Представьте, у человека наступил пик формы, он собрался на Олимпиаду, а у него отбирают мечту. Это трагедия.

С сегодняшней ситуацией вокруг сборной России есть прямые параллели. Ведь и в 1980 году, и в 1984-м спортсмены ведрами употребляли химию (официально в употреблении допинга на Олимпиаде-1980 не был обвинен ни один спортсмен — прим. «Медузы»). Решение всех кормить принималось сверху, не на уровне ЦК КПСС, но на уровне спорткомитета. Оно спускалось вниз. И если ты не ешь, то тебя могут просто из команды выкинуть. Почти все употребляли, хотя многие не хотели этого делать. И в итоге вперед в плане результатов вырывались те, кто, может быть, менее талантлив — но зато химия на него лучше действует. И международные организации поначалу все это тихо прикрывали, так как им тоже нужны мировые рекорды, реклама и прочее.

В 1980-е доходило до того, что некоторые наши спортсмены ехали на чемпионаты мира и везли с собой химию, чтобы продавать ее другим спортсменам. Им просто не хватало суточных. Наши лаборатории тоже всегда были продажными. Можно было заплатить 250-400 долларов и получить чистые результаты. Можно быть захимиченным, но хотя бы на чемпионате России выступить. Это все было, и поэтому я считаю, что сейчас тоже есть основания говорить о допинге.

Другой вопрос, как на это реагировать. Нужно иметь мужество встать и сказать — да, мы допустили прокол. Но у нас почему-то начали всю эту историю замешивать в общую внешнеполитическую кашу. Все говорят о [бывшем директоре антидопингового центра, рассказавшем о системе применения допинга Григорие] Родченкове, но возникает вопрос: кто его поставил на эту должность? Или что, если бы Родченков нас не заложил, мы бы и продолжали делать все это?

Лично я считаю, что руководству нужно просто взять и, невзирая ни на что, помочь ребятам. Пускай поедут и выступят. Без флагов и всего прочего. Не нужно раздражать мир. Надо туда ехать. Надо остыть немножко, а мы наоборот кипяток подливаем.