Аллюзия к известным пушкинским строкам в эпиграфе, предваряемом настоящую рецензию, применительно к Харбину, приходится весьма кстати.  

Действительно, Харбин, основанный 120 лет тому назад, сыграл совершенно особенную роль для русской диаспоры, которая распространилась почти по всему миру после октябрьского переворота и поражения Белого движения в Гражданской войне.

Среди крупных центров русского рассеяния, таких как Париж, Берлин, Прага, Белград и иных, менее значимых, Харбин занимал особое положение. По свидетельству архиепископа Нафанаила (Львова) – «Харбин был исключительным явлением в то время. Построенный русскими на китайской территории, он оставался типичным русским провинциальным городом в течение ещё 25 лет после революции. В Харбине было 26 православных церквей, из них 22 настоящих храма, целая сеть средне-учебных школ и 6 Высших учебных заведений. Милостью Божией Харбин на четверть века продолжил нормальную дореволюционную русскую жизнь».  

В первую пятницу февраля я посмотрел пьесу «Харбин–34», которая шла в московском театре «У Никитских ворот» в постановке Марка Розовского. Название спектакля сразу породило уверенность, что сюжет будет посвящен общественно-политической жизни русской эмиграции на Дальнем Востоке… и я не ошибся.

Случайное знакомство с историей Российской Фашистской Партии и ее активной деятельностью на Дальнем Востоке, в Манчжурии, побудили режиссера, по его собственному признанию, написать пьесу и поставить ее на театральной сцене. По словам самого режиссера, пьеса написана «в жанре документальной драмы – с элементами детектива и художественного домысла. Но в ее основе – абсолютно достоверные факты довоенной истории». В основе сюжета лежит похищение сына крупного еврейского коммерсанта Иосифа Каспе, случившееся в Харбине летом 1933 года, за которого требуют крупный выкуп.

Уже в самом начале театрального действия Марк Розовский задает идеологический вектор и недвусмысленно формулирует свое отношение к описываемым событиям и его героям. Представляя Харбин 20-х годов голос за сценой сообщает зрителям, что его наводнили самые разные слои русских беженцев, среди которых и «белогвардейские недобитки». Выражение, прямо скажем - из недоброй памяти советского прошлого, впрочем даже и вполне ангажированная советская режиссура не всегда опускалась до подобных штампов. Конечно, в подавляющем большинстве советских фильмов и театральных постановок участники Белого движения и русские националисты были представлены либо в карикатурном образе, либо нарочито демонизированы, хотя единичные исключения случались и в те времена.

В советское время был снят, получивший широкое распространение, пропагандистский сериал «Государственная граница», повествующий о боевом пути советских пограничников-чекистов, отмеченный кстати премией КГБ СССР. Автором сценария был советский писатель и режиссер Гелий РябовX. Действие одного из фильмов – «Восточный рубеж» – также происходит в Харбине, и его события посвящены противоборству Белой эмиграции органам ОГПУ на Дальнем Востоке. Русские националисты, участники антисоветских монархических организаций, клеветнически выставлены закоренелыми циниками, безжалостными убийцами, погромщиками и откровенными уголовниками.

Практически этими же качествами наделены и русские фашисты Харбина, герои пьесы Розовского, которых режиссер, вопреки историческим реалиям, сделал организаторами похищения и убийцами молодого Семена Каспе. И чтобы у зрителя изначально возникло подсознательное негативное восприятие русских чернорубашечников – на их форменные рубашки поместили партийные повязки НСДАП. Дело здесь, разумеется не в банальном историческом ляпе, ошибке костюмера или консультанта, а в намеренном сублиминальном воздействии, по аналогии с т.н. эффектом 25-го кадра.

Режиссер представляет зрителю образ Иосифа Каспе (в спектакле он – Касперович) в качестве одного из основателей Харбина, внесшего большой вклад в его развитие и выступающего в качестве благодетеля. В действительности его личность была не столь привлекательна. Будущий еврейский миллионер, перебравшись в Харбин к началу ХХ века, начал с того, что открыл небольшую часовую мастерскую. Однако его финансовые дела пошли стремительно в гору уже после революции, когда большевики стали сбывать через него ювелирные изделия, реквизированные у прежних владельцев. Покупая драгоценности по дешевке, Каспе в скором времени стал хозяином одного из самых богатых ювелирных магазинов на Дальнем Востоке. Наконец, активное занятие ростовщичеством также способствовало росту его состояния, так что к 30-м годам оно исчислялось уже миллионами. Русские беженцы, в массе своей, ведущие весьма скромный образ жизни, с ненавистью наблюдали, как еврейский коммерсант наживается на чужих страданиях. Для полноты характеристики Иосифа Каспе, решившего принять советское гражданство, следует отметить, что его подозревали в работе на Коминтерн, что нашло в дальнейшем и документальное подтверждение. В свою очередь Каспе, не питая ни малейших иллюзий насчет своей репутации, окружил себя вооруженными телохранителями, без которых никуда не выходил, а окна и двери его жилых комнат, находившихся в принадлежащем ему фешенебельном отеле «Модерн», были оснащены решетками и толстых стальных прутьев.  

Чтобы многократно усилить впечатление и вызвать большее сострадание публики, Розовский воплотил Семена Каспе в образе восьмилетнего мальчика  Левочки. В реальной жизни молодому Каспе было 24 года. Он, будучи французским гражданином, прибыл в Харбин из Парижа, и, гостя у отца, предпочитал проводить свободное время в обществе девиц, как сейчас стало модно говорить, с пониженной социальной ответственностью, посещая рестораны и увеселительные заведения. Семен был похищен в полночь, когда провожал одну из своих знакомых на автомобиле отца, после ужина в ресторане отеля «Модерн».

По наиболее распространенной версии к организации похищения Семена Каспе были причастны сотрудники японской военной жандармерии – Кемпеи. Роль исполнителей взяло на себя несколько русских эмигрантов, включая инспектора следственного отдела харбинской муниципальной полиции Н. Мартынова. И хотя одно из первых подозрений в причастности к похищению пало на соратников РФП, в том числе и потому, что Иосиф Каспе подвергался регулярным нападкам на страницах партийной печати, подозрения эти не нашли фактического подтверждения (в том числе в ходе следствия и последующего судебного процесса). Тем более не было оснований обвинять в этом главу партии К.В. Родзаевского.

Джон Стефан, американский автор объемного труда о русских фашистах (именно его книга «Русские фашисты: трагедия и фарс в эмиграции» явилась главным источником пьесы Розовского), которого сложно заподозрить в симпатии к вождю РФП, тем не менее, в главе о похищении Семена Каспе прямо указывает, что соучастие Родзаевского в преступлении не только не доказано, но и маловероятно. А его телохранитель Александр Болотов сам принял участие в поисках молодого Каспе, польстившись на щедрую премию, обещанную французским вице-консулом Шамбоном. Он выведен в спектакле под именем Саши Болохова, который является непосредственным похитителем сына Иосифа Каспе. По сюжетной линии спектакля Болохов состоит в любовной связи со старшей дочерью Каспе Ревеккой (персонажем вымышленным), которая в отличие от своей семьи, не желая замыкаться внутри еврейского социума, открыта для общения с русскими эмигрантами, и впоследствии даже посещает русскую церковь, где молится об избавлении младшего брата. И в этом качестве она является несомненно положительным персонажем, ярко сыгранным молодой талантливой актрисой Викторией Корляковой.   

Еврейский коммерсант, уверенный в своем могуществе, наотрез отказался платить назначенный выкуп, полагая, что никто не посмеет причинить вред его сыну. Пока шло расследование, к которому помимо различных полицейских ведомств подключилось и французское консульство, Семен, повинуясь требованиям похитителей, писал отцу жалостливые письма, умоляя заплатить назначенную сумму. Мольбы сына не произвели на Иосифа должного впечатления. Потеряв терпение, преступники пошли на крайние меры, отрезав Семену уши, они послали их в конверте отцу, приложив записку, в которой сообщали, что за ушами последуют пальцы. Однако Иосиф Каспе вновь оставался непреклонен и был готов заплатить лишь незначительную сумму и то только после освобождения сына. Участь молодого Каспе была решена. В декабре 1933 года Семен был убит, и его изможденное тело было обнаружено в небольшой яме в окрестностях Харбина.

По другим данным, и об этом в частности свидетельствует дочь известного в Харбине владельца табачной фабрики «Лопато», похищение Семена Каспе было организовано бандой некоего Корнилова. Эта банда, состоящая в основном из грузин и осетин, специализировалась на похищении детей состоятельных горожан, требуя взамен их освобождения денежный выкуп. Собственно говоря, банда Корнилова потребовала крупную денежную сумму и у самого фабриканта Лопато, в противном случае, угрожая похитить его детей. В отличие от еврейского коммерсанта Лапато решил не дожидаться воплощения угроз и откупиться, заявив вымогателям:  – «Вы знаете, что для меня дети важнее, чем деньги. Приходите ко мне в контору, мы договоримся».

Одни из центральных фигур театральной постановки – лидеры русских фашистов – на Дальнем Востоке – К.В. Родзаевский и в САСШ – А.А. Вонсяцкий. 

Первый, помимо ярко выраженного криминального начала (организация похищения молодого Каспе, приказы физического устранения окружающих и пр.), предстает перед зрителями в образе психопата, страдающего неврозом (у него на протяжении всего действия непроизвольно дергается кисть левой руки), паталогическим расистом, воинственно отвергающим все «нерусское». Но, по замыслу режиссера, и русское национальное достояние не представляет для него какой-либо ценности, ибо сценический Родзаевский с отвращением, например, высказывается о выдающихся русских мыслителях и писателях – Пушкине, Гоголе, Толстом, Достоевском…

Второй, как имеющий польские корни по отцу, карикатурно изображен испытывающим сложности с изъяснением по-русски, то и дело переходящий на польскую речь. Вонсяцкий, приехавший в Харбин для встречи с Родзаевским, выступает как американец, и позиционирует себя скорее не радикальным русским националистом, а сторонником западной либеральной модели.

Константин Родзаевский молодым комсомольцем в 1925 году бежит из родного Благовещенска в Харбин, где поступает на юридический факультет. Там он вошел в состав зарождающейся организации русских фашистов. Обладая выдающимися организаторскими способностями, блестящий оратор и публицист, в скором времени он становится во главе Российской Фашистской Партии – крупнейшей организации русских националистов на Дальнем Востоке, которая наряду с младороссами и новопоколенцами шла в авангарде национального отбора Русского Зарубежья. Несмотря на влиятельное положение, он вел достаточно аскетичный образ жизни, все время отдавая партийному строительству. В 1945 году, когда Красная армия вступила в Манчжурию, Родзаевский, тяжело переживая крах дела всей своей жизни, написал покаянное письмо Сталину и принял непростое для него решение вернуться на Родину. Сразу после возвращения был арестован и доставлен в Москву, и после судебного процесса расстрелян в 1946 году на Лубянке.

Анастасий Вонсяцкий, офицер Белой армии, в марте 1920 года из Новороссийска эвакуируется в Константинополь. Женившись на американской миллионерше Мэрион Рим, переехал на жительство в САСШ. С конца 20-х годов принимал активной участие в политической деятельности Русского Зарубежья, состоял в Братстве Русской Правды. Состояние жены позволяло ему развить бурную деятельность и финансово поддерживать антисоветскую борьбу, а в 1933 году Вонсяцкий основал в Америке собственную Всероссийскую Фашистскую Организацию. После установления контакта с Российской Фашистской Партией на Дальнем Востоке и последующим слиянии двух организаций, был избран на пост главы (председателя ЦИК) вновь созданной Всероссийской Фашистской Партии. Во время 2-й Мировой войны был осужден американским судом на 5 лет за деятельность, которая якобы была враждебна Американскому государству. После выхода на свободу Вонсяцкий отошел от политической деятельности. В последние годы своей жизни отметился клеветническими статьями по адресу Российского Императорского Дома на страницах просоветской газеты «Новая Заря», выходившей в Сан-Франциско.

Роль и значение личностей Родзаевского и Вонсяцкого можно оценивать по-разному. Одно можно сказать однозначно – предлагаемый сценический образ не имеет ничего общего с реальными героями.

Розовский, говоря о предыстории написания пьесы, признается, что тема русского фашизма его заинтересовала, он прочел по данному вопросу «множество исследований» (и если заявленный количественный показатель представляется очень сомнительным, то, по-видимому с «Завещанием русского фашиста» К.В. Родзаевского и упоминаемым исследованием Дж. Стефана режиссер ознакомился).

В своей статье «Харбин-34 – документальная драма», размещенной на интернет узле театра http://www.teatrunikitskihvorot.ru/spektakli/harbin_34/ и как бы являющейся прологом к самому спектаклю, Розовский, в дополнение к основной теме русского фашизма, как бы мимолетно отмечает, что «в спектакле будут отражены кровавые злодеяния так называемого «Отряда 731» - преступного карательного подразделения японской разведки и Квантунской Армии, которое проводило опыты над живыми людьми, считая их «бревнами». Посмотрите Википедию – там, под Харбином, было уничтожено 200 000 (двести тысяч!) китайцев – об этом чудовищном геноциде сегодня мало кто вспоминает – обращается Розовский к потенциальным зрителям – и в этих его словах очередная ложь. Википедия – абсолютно доступный источник. Открываем соответствующую статью об Отряде 731 и видим, что число жертв исчисляется от 3 до 10 тысяч человек. Много! Но ведь в десятки раз меньше заявленной режиссером цифры! И самое главное, Российская Фашистская Партия – какое она имела отношение к деятельности этого подразделения японской армии? Абсолютно никакого! Разве что отряд был создан в начале 30-х годов и базировался в окрестностях Харбина. Но включение Отряда 731 в сюжетную линию спектакля видимо отнюдь не случайно и призвано по воле воспаленного воображения режиссера возложить в некоторой степени ответственность за деятельность этого преступного учреждения в том числе и на руководство РФП. Вот такая у Розовского документальная основа!   

В полемике с одним из зрителей, направившим свой отклик в виде письма, где он справедливо указывает режиссеру на имевшие место многочисленные вымыслы, передергивания и исторические подтасовки (впрочем, в лучших традициях советской полемики, давая подробный ответ на зрительский отклик, само письмо режиссер предусмотрительно не приводит), Розовский прямо отмечает, что «содержание нашего театрального труда в другом: наша цель – пробудить интерес к малоизвестным страницам довоенной истории и испытать стыд и позор за людей, которые встали под знамёна нелюдей». Интересно было бы посмотреть на реакцию самого Марка Розовского и его соратников по Российскому Еврейскому Конгрессу, если бы историю еврейского сопротивления или сионистского движения выставили бы в таком же лживом и непотребном виде. Впрочем, она вполне предсказуема!

Однако, согласно известному утверждению, приписываемому Марку Твену, любое упоминание, даже самое негативное, кроме некролога – это реклама. Люди, которые уже покинули этот мир – не нуждаются и в упомянутом исключении. Поэтому постановка на сцене столичного театра пьесы, где главными действующими лицами являются активисты антисоветского сопротивления – радикальные русские националисты – является заметным событием.

Движение Русских Фашистов, глубоко национальное и самобытное, безусловно, заслуживает быть запечатленным в его подлинном отображении, без карикатуры и демонизации, в том числе и на театральной сцене. Множество ярких и драматических событий могут быть взяты за основу для постановки на сцене. Как говорится, были бы талант и желание!

Одной из наиболее подходящих и волнующих, по нашему скромному мнению, несомненно, будет являться реальная история соратника Георгия Семена, начальника Синьцзинского отдела РФП, который в 1935 году во главе небольшого партизанского отряда нелегально перешел советскую границу, пробрался в свой родной Уссурийск для распространения партийной литературы и создания фашистской ячейки. На обратном пути в Манчжурию Семена был схвачен чекистами, несмотря на пытки, проявил стойкость, держал себя с достоинством и никого не выдал. В Хабаровске был устроен открытый процесс, который транслировался по местному радио, но из-за обличительных выступлений Семены, процесс закрыли, и после скорого суда в том же году Семена и те партизаны, кто попал вместе с ним в руки чекистов, был расстреляны. В память о соратнике известным журналистом и выдающимся русским поэтом Арсением Митропольским была написана одноименная поэма «Георгий Семена», которая кстати была поставлена и имела большой успех в русских театрах Харбина. Митропольский, как и Семена был активистом РФП, входил в состав Руководящего Центра Союза Фашистской Молодежи и как партийный бард публиковался под псевдонимом Николай Дозоров. Опытный пропагандист и разведчик, в августе 1945 года, когда Красная армия вступила в Манчжурию, он был арестован, вывезен в Советский Союз и погиб в пересыльной тюрьме на станции Гродеково.

Возвращаясь к поэме «Георгий Семена», думается, что роль главного героя могли бы сыграть актеры, по своему профессиональному уровню и типажу близкие к таким талантливым русским мастерам сцены как Алексей Благовестов, Николай Олялин и Александр Михайлов.

К сожалению, постановки и экранизации подобных произведений возможны будут только при восстановлении национального Русского Государства, которое сможет в должной мере поддержать русскую сцену и русскую культуру в целом. Сейчас, трезво оценивая политическую ситуацию в России, об этом можно только мечтать.

Но время это рано или поздно наступит. И мы верим, что последнее слово будет не за Марком Розовским и подобными ему режиссерами, выставляющими русское самосознание в искаженной уродливой форме и оскверняющими память о тех русских подвижниках, которые боролись за освобождение Родины, не щадя и собственной жизни!

Сергей А. Хазанов-Пашковский

март 2018 года, Санкт-Петербург

X Заслуженный работник МВД, один из главных действующих лиц в провокации КГБ, связанной с обнаружением останков в окрестностях Екатеринбурга, якобы принадлежащих убиенной Царской Семье. После истории с обнаружением «останков» выдавал себя за ревнителя памяти Царской Семьи, хотя еще незадолго до этого в своих произведениях нарочито очернял Русское Самодержавие и образ Императора Николая II.