В сети вновь пошли «ура-тексты» о том, что российская экономика едва ли не этой осенью загнется

 В основу зачастую берутся подборки данных о проблемах отдельных предприятий или даже отраслей. Количество таких текстов резко увеличилось с ростом использования систем ИИ. Но тут есть одно существенное «но», которое называется «логика действий» — это то, что не видят системы искусственного интеллекта, но что можно оценить если смотреть документы и пытаться понять, что для Кремля есть приоритетом. С российской экономикой то же самое.

Для понимания вначале дам базовые цифры

В пояснительной записке к «бюджету РФ на 2025 и на плановый период 2026—2027 годов» содержится тезис о том, что на военные расходы идет 13,490 трл российских рублей, или 32,5% российского бюджета. То есть они перестраивают экономику с гражданской на военную. И логика действий правительства меняется. То есть сохранение гражданских отраслей экономики, поддержание темпов роста уровня жизни граждан сегодня для правительства РФ не является приоритетом. Более того, обвал по ряду направлений запланирован и является поддержкой системы найма граждан страны на войну. То есть, скрытой мобилизации (но об этом чуть ниже).

Нефтегазовые доходы. Бюджет РФ (да и основные показатели экономики) строятся на основе двух документов: «основных направлений государственной денежно-кредитной политики на 2025 год и период с 2026 по 20267 годы», подготовленного Центробанком РФ и «прогнозе социально-экономического развития РФ», подготовленного министерством экономики. В обоих есть базовый сценарий, который предусматривает коридор мировых цен на нефть $69−81 (59−71 для российской). Это ситуация, при которой бюджет не испытывает трудностей от слова «совсем» и идет накопление средств в международные резервы и ФНБ. Но если смотреть «консервативный вариант» — диапазон прогнозируемых цен ниже. В этом варианте (в версии прогноза от 2023 года) предусматривалось сокращение среднегодовых мировых цен на нефть до $59,1 за баррель к 2027 году. При этих условиях экономический рост минимален, но международные резервы (в среднем по году) стабильны. Реальным кризисом для РФ является мировая цена $45 за баррель и ниже на протяжении 10−12 месяцев. Потому что именно тогда активно расходуются международные резервы и средства ФНБ.

Нужно отказаться от идеи создания мифа о крахе противника «уже завтра»

Международные резервы РФ. По состоянию на 2022 год (январь) они составляли около $630 млрд. Минимальный их объем был зафиксирован в ноябре 2022 — $540 млрд. (Да РФ за 2022 потеряла $90 млрд резервов). Далее колебания, но уже с периодами роста. На май 2025 размер резервов составлял $686 млрд. Ради справедливости — за «майские праздники» русские «пропили» $19 млрд. Но остаток $667 млрд — все равно больше, чем на начало 2022 года. Причина — пятикратный рост цен на удобрения 2022 года (одновременно с выводом их из-под санкций США при подписании «зерновой сделки») и высокие цены на нефть 2023 — начала 2024 годов.

Стоит отметить, что уже сегодня активно тратятся средства Фонда национального благосостояния. Но ФНБ создавался в качестве системы финансирования дефицита пенсионного фонда. И лишь часть его средств (размещенная в ценных бумагах иностранных государств и компаний) учитывается в качестве составляющей международных резервов РФ. Но с 2022 года (октября) ФНБ размещает средства преимущественно в ценных бумагах российских эмитентов. А также финансирует инвестиционные проекты внутри РФ (с 2023 более 80% инвестиций — военная промышленность). А в мае 2023 года выходит «бюджетное правило» по которому средства ФНБ могут свободно использоваться Минфином «в размере выпадающих НГД при негативной конъюнктуре». Вывод: ФНБ — рабочий инструмент Минфина РФ, и оценивать по его состоянию российскую экономику ошибочно.

В России идет крупнейшая с 1990-х годов волна передела собственности. Ряд компаний пускают через процедуру банкротства с позднейшей передачей (бесплатно) Ростеху или продаже лояльным Путину олигархам. И средства от продажи — условно «неучтенные» доходы Минфина, которые направляются … тоже на войну.

Теперь — о системе поддержки войны

Для РФ ключевым является именно военная составляющая. И 13,5 триллионов российских рублей в бюджете — это не совсем корректная оценка. Недавно писал один (не для публикации) текст, где немного просмотрел «гражданские» статьи бюджета. И вышел на цифру 18,7 триллиона. Это 40,2% от бюджета или 9,01% от прогнозируемого ВВП на 2025 год. И для анализа способности вести войну нас интересует именно эта составляющая. 

В данном тексте я кратко остановлюсь на двух аспектах:

— Механизмы поддержки военной экономики. Это в массе своей затраты бюджета.

— Механизмы поддержки скрытой мобилизации. А вот это интересно — они используют кризис (а он реально есть) гражданской составляющей российской экономики.

Механизмы поддержки ВПК

Ключевой программой поддержки российской военной промышленности является триада госпрограмм:

— развитие оборонно-промышленного комплекса;

— обеспечение обороноспособности страны;

— обеспечение государственной безопасности.

Но, кроме них, на военные нужды идет часть средств еще пяти «гражданских» государственных программ или проектов — начиная от «научно-технического развития», заканчивая «обеспечение защиты личности, общества и государства».

К механизмам поддержки можно отнести:

— прямое субсидирование корпорации «Ростех» — суммарно около $200 млрд (дальше буду давать в долларах из расчета курса 1:100)

— субсидии и финансирование отдельных предприятий. Тут интересная схема (о ней чуть ниже) которая обеспечивает низкие цены государственных закупок и механизмы перераспределения собственности. Например, запланировано банкротство некоторых компаний для уменьшения выплат по кредитам либо смены собственника. Суммарно на все направления имеем еще чуть больше $75 млрд.

— Финансирование отдельных проектов по гражданским программам. Например, работа над созданием авиационного двигателя ТВ7−117, который формально изготавливается для гражданских самолетов, но используется в военных транспортниках и вертолетах. Или создание новых колесных шасси, беспилотных платформ и так далее. Суммарно еще $8 млрд.

— Инвестиции в научные разработки и человеческий капитал. Это отдельное достаточно интересное направление, на которое затрачивается еще около $700 млн.

— Поддержка (субвенции) местным бюджетам на их (региональные программы) создание военных производств либо (как в случае с оккупированными территориями) строительство транспортной и инженерной инфраструктуры возле линии фронта — ни много ни мало, но суммарно имеем более $900 млн.

А теперь — к некоторым особенностям политики перевода экономики на «военные рельсы». Речь идет о конкретных программах и решениях, которые стимулируют развитие ВПК и военные закупки.

Первое и ключевое — человеческий капитал. В частности, рабочие руки на военных предприятиях. В РФ с 2022 года началась программа «переселения» — структуры «Ростеха» имеют бюджетные средства на переманивание специалистов из «гражданских» сфер и из разных регионов. Для таких людей предусмотрено покрытие затрат на переезд и съем жилья. 150 млн «на жилплощадь» — хороший стимул. Сюда же можно добавить субсидирование системы профтехобразования (на предприятиях ВПК, естественно) и даже программу «мониторинга обеспеченности кадрами». Для самих же работников предусмотрены «стипендии» за хорошую работу или достижения — это в плюс к обычной зарплате — 40 миллионов (долларов) на выплату конструкторам и инженерам и 75 на выплаты молодым специалистам (до 35 лет). То есть, оборонку делают местом гарантированного заработка и профессионального развития, что облегчает найм специалистов.

Второе — научные разработки. Тут более интересно. Есть, естественно, прямое финансирование научных центров, университетов. Но есть такие программы как «гранты» различным АНО (автономная некоммерческая организация) на международные и национальные программы научного сотрудничества. Где полученная техническая документация потом продается (за 1−2% от выручки) предприятиям ОПК. Об одной такой — «Агентство по технологическому развитию» — я уже писал. Речь, фактически, идет о промышленном шпионаже среди «дружественных» РФ государств. К этому же разделу можно добавить сразу несколько программ и проектов по электронике (субсидии) и развитию «беспилотных систем». Суммарно ни много ни мало — более $500 млн долларов (это именно «дополнительные» программы).

Третье — вопросы обеспечения цен. Формально гражданские предприятия нацелены на получение прибыли. А у МО есть свои, привычные поставщики. Да и коррупцию никто не отменял. Дабы создать дополнительную конкуренцию на закупках в бюджете предусмотрены субсидии на покрытие «выпадающих доходов» от продажи по низким ценам. И отдельно субсидии банкам на те же цели при кредитовании военных производств (именно поэтому процентные ставки для предприятий оборонки могут быть достаточно низкими). А часть предприятий может рассчитывать еще и на субсидии по выплатам кредитов российским банкам. Достаточно запутанная система перекрестного субсидирования, которая при кризисе гражданской части экономики толкает производителей к переходу на производство военной продукции.

Четвертое — обеспечение заработка. Особенно это актуально для производителей БПЛА. В бюджете РФ предусмотрены средства на «поддержку экспорта» продукции (в том числе, предприятий ОПК). А также государственная программа стимулирования использования беспилотных систем (в том числе, в гражданском секторе). Это позволяет производителям получать прибыль не только с военных заказов (точнее, значительную часть прибыли) и сохранять объемы производства, когда МО не может обеспечить больших заказов.

Кризис гражданской части экономики как фактор мобилизации

В Российской Федерации действительно наблюдается увеличение процентных ставок по кредитам, сжатие строительного рынка и рост инфляции. Но со своими исключениями — льготная ипотека продолжает работать для военных, работников военно-промышленного комплекса. А часть строительства, например, жилья активно передается структурам Минобороны и даже Росгвардии. На финансирование таких программ, кстати, есть прямое финансирование из государственного бюджета. А также субвенции «субъектам Федерации». Причем в оккупированных украинских регионах программы разворачиваются достаточно масштабно. Что свидетельствует о политике «замещения населения» — Россия пытается завезти туда «новых жителей». Об этом писал в апреле 2025.

Суть процесса — война и мобилизация. И это сознательная сегрегация населения. Не секрет, что в России при мобилизации на войну выплачиваются «подъемные». Причем, в достаточно интересной пропорции — до 400 тысяч российских рублей от Министерства обороны (или иного силового ведомства) и от 1,6+ миллиона российских рублей от «субъекта Федерации». То есть, из местного бюджета и средств местного бизнеса. Суммарно доходило до 2−2,5 млн российских рублей «за контракт». И это являлось основным механизмом скрытой мобилизации. Человек, которому надо было выплачивать кредиты (а также ипотеку) мог рассчитывать на получение средств, позволяющих выбраться из долгов. И чем более «закредитованными» были домохозяйства, тем большая база для мобилизации была у Кремля.

Но большие потери на фронте (а социология показывает, что граждане РФ уже начали осознавать их масштаб) были мощным сдерживающим фактором. В 2025 году процентные ставки вновь поползли вверх. Значительная часть домохозяйств из своих доходов уже не может выплачивать взятые ранее кредиты. И тут имеем рост выплат за заключение контракта — в части регионов суммарные «подъемные» преодолели барьер в 3 миллиона российских рублей. К этому добавились механизмы (пока не по всей РФ) частичной выплаты кредитов или «кредитных каникул» для подписанта контракта с Минобороны. После службы — военная ипотека, льготные кредиты и образование.

То есть, Кремль продолжает политику создания видимости «социального лифта» через войну. Проще говоря, пошел воевать — выжил — надейся на решение своих проблем. Вторая привилегированная группа — работники оборонной промышленности. Где, пусть меньшие доходы, но вероятность стать удобрением также ниже.

2025 год стал годом продолжения такой политики. Сумма подъемных за найм на войну выросла до 3−4,5 млн рублей. То есть, Путин намерен, как минимум сохранить, а то и увеличить масштабы скрытой мобилизации во время летней кампании. Причем переложив основные затраты на рекрутинг на регионы России и местный бизнес.

При этом такой тип мобилизации достаточно «безопасен» для Кремля. Ведь люди сами пошли за деньгами. И рядовой россиянин, даже говоря о погибшем родственнике, повторяет это — «сам пошел». Не вспоминая о причинах — качестве жизни.

Выводы и что с этим делать

Российская экономика окончательно превращается в экономику войны. Где сознательно допускается кризис гражданских секторов. Но без полного обвала, стоит заметить. Фактически, Кремль реализует старый анекдот:

— Папа, водка (война) подорожала, ты будешь меньше пить (воевать)?

— Нет, деточка, вы с мамой будете меньше кушать!

Причем, «меньше кушать» не для всех — создается картина «избавления от житейских проблем» — воевать или работать на военных предприятиях. Поэтому ура-оценки процентных ставок, удорожания ипотеки (и.д.) на фоне активной фазы войны говорят лишь о расширении мобилизационного резерва.

Что касается денег на войну, то, увы, на ближайшие полтора-два года они в России есть. Сложности могут возникнуть, но лишь при условии обвала нефтегазовых доходов не на месяц или два, а минимум, на год-полтора.

В чем Россия действительно слаба — это технологическая база. Именно поэтому Кремль так активно вкидывает деньги в образование, науку (военная составляющая) и промышленный шпионаж (как непосредственно спецслужбами, так и под видом деятельности разных неприбыльных организаций).

Что нам с этим делать?

Во-первых, отказаться от идеи создания мифа о крахе противника «уже завтра». Создавая такие мифы, мы создаем иллюзорные надежды у сограждан. И потом (когда прогнозы краха РФ не исполняются) пожинаем плоды в виде проблемных настроений в обществе.

Во-вторых, анализировать механизмы поддержки войны в РФ. Некоторые из них можно адаптировать к нашим условиям. Та же поддержка оборонных предприятий и человеческого капитала. В конце концов, у нас есть множество беженцев. Которые могут с удовольствием переехать в предоставленное жилье в обмен на обучение и работу на предприятиях ВПК. Или экспорт военной продукции, который решит проблему недозагруженности ряда предприятий оборонным заказом.

В-третьих, смотреть на слабость противника и работать с этим направлением. Если по так называемому «теневому флоту» написано много и есть попытки вызвать реакцию наших партнеров, то по тематике «военно-технического сотрудничества» и военного шпионажа через формально гражданские организации информации мало. Действий еще меньше. В то же время попытка лишить РФ возможности развивать свои технологии (или красть их) дает нам преимущество. Значит с этим надо работать.

И, наконец, помнить, что искаженная оценка потенциала твоего врага порождает ошибки в планировании. Ошибочные планы порождают проблемы при их реализации.