Трансформации в Западной Азии, возможное развитие израильско-иранского конфликта, балансирование России на Ближнем Востоке и уменьшение ее влияния на Кавказе, где Азербайджан и Армения взяли курс на дистанцирование от Москвы, — об этом председатель правления Гражданской сети ОПОРА Ольга Айвазовская общалась с директором выпуска видеопроекта "Сила выбора".

Есть несколько сценариев развития ситуации в Иране

Война между Израилем и Ираном закончилась, нынешняя ли пауза является передышкой перед более масштабным конфликтом?

Поскольку ключевые цели не достигнуты, то можно говорить об определенной «передышке», подготовительном этапе к следующему противостоянию. Многое будет зависеть от того, как иранцам удастся договориться с американцами. По-моему, получить возможность свободно продавать нефть, доступ на финансовые рынки — это приз, который сейчас намного важнее. В таких условиях можно будет говорить, что этот конфликт откладывается на определенное количество лет.

Ключевой вопрос, который завис и ответ на который нет, связан с иранской ядерной программой. Что действительно произошло: она уничтожена или повреждена серьезно? Или эти повреждения таковы, что иранцы могут восстановить ее или даже ускорить? Называют разные сроки до достижения предельного уровня обогащения урана: от месяца до двух лет.

Какие планы сейчас, после того как иранское руководство очень изменилось? Большая часть военно-политической элиты погибла во время этой войны. Израильтяне целенаправленно выбивали эту элиту. На замену приходят другие люди, и возникает вопрос об их управленческих чертах и политических предпочтениях.

Из того, что мы знаем о внутренней кухне по экспертным оценкам, поколение, которое должно заменить погибших, более индоктринированное и радикальное. Оно готово к более рискованным действиям. Хотя опять-таки это предположение.

Как будет дальше разворачиваться ситуация в Иране?

Возможны несколько сценариев. При первом Иран начинает торговаться с американцами и выходит на договоренности, с помощью которых избавляется от санкций, запускает программу реформирования страны. Однако впоследствии могут возникнуть внутренние противоречия между исламистским характером и республиканским. Исламистский и республиканский принципы явились следствием революции 1979 года. Кризис этих двух начал может привести либо к эволюции этого режима, либо к революции.

Очень трудно оценить, как будет развиваться критическое мнение людей о результатах этой войны. Понятно, что сейчас люди объединились вокруг флага, но было странно слышать экспертов, израильских политиков и часть американских, которые вдруг увидели в этом возможность быстрой смены режима. Это так не работает.

Главной эмоцией было унижение. Иранцы чувствовали, что их достоинство подвешено. С таким чувством не идут на баррикады, но в будущем оно может сыграть злую шутку с аятоллой (аятолла — высший духовный титул ученого-богослова, который придают мусульманам-шиитам Ирану по решению народа, высший тиит шиитского муджтахида. — Ред.). Это сильное чувство может запечатлеться, и через некоторое время население может выставить гамбургский счет (справедливое и беспристрастное решение вопроса. — Ред.).

Иран может получить ресурсы и быстро восстановиться – тогда возможность революции уменьшится. Если же в процессе восстановления Ирана будут возникать явления кризиса, то революция возможна.

Другой сценарий – продолжение войны. В нем иранцы будут делать ставку на Китай. Обращение Дональда Трампа к китайцам, чтобы они нажали на Тегеран не закрывать Ормузский пролив, а затем скорый выход из (иранско-израильской. — Ред.) войны подталкивает нас к мысли, что в принципе китайцы имели здесь какой-нибудь гешефт или имитировали. Есть прогнозы и разговоры о том, что китайцы будут продавать истребители иранцам.

Для иранцев вопрос контроля над небом сейчас ключевой, они потеряли его. Израильтяне заявляют, что оставляют за собой право наносить удары, если сочтут, что есть угроза безопасности. Это то, что израильтяне делают в Ливане, Сирии, теперь к этому присоединятся Йемен и Иран.

Иранцы будут готовиться к новому раунду, понимая эти моменты. Большое внимание будут уделять ПВО, продолжению развития ракетной программы, потому что они видели, как можно обходить «Железный купол» (передвижная всепогодная система противовоздушной обороны, разработанная израильским предприятием Rafael Advanced Defense Systems. — Ред.) и другие системы противовоздушной обороны. Они знают, насколько это донимает и серьезно избивает.

При таком сценарии соглашения с американцами, скорее всего, не будет. Или будет, но тогда американцы просто умоют руки и скажут: здесь ядерной программы нет.

Ядерная программа, я абсолютно уверен, изначально была для торгов с американцами. Увеличение уровня обогащения урана до порогового не для создания бомбы, а для инициирования переговоров.

«США, Иран, Израиль – все три страны могут праздновать победу, вопросы в интерпретации»

Какую выгоду могут извлечь американцы от переговоров по снятию санкций с Ирана?

Мы часто представляем американцев как идеологических бойцов, однако в действующей администрации люди гешефта. С точки зрения части американских компаний, которые хотели бы зайти в Иран и работать, есть выгода. Им это интересно. Это огромный рынок, 90 миллионов человек, огромные запасы нефти, огромные возможности.

Они могут вложить в это и некоторые идеологические соображения: так мы отрываем Иран от Китая и усиливаем на него свое влияние. Эта история кажется авантюрной со стороны, но почему бы не попробовать?

В конце концов, в 2015 году перед подписанием соглашения с Ираном (Совместный всеобъемлющий план действий предусматривал ограничение ядерной программы Ирана в обмен на отмену санкций. — Ред.) в соседних столицах на низком старте сидело множество представителей европейского бизнеса. Когда ее подписали, все они оказались в Тегеране и сразу начали договариваться о сотрудничестве. Американцы ничего из этого не получили.

Я думаю, что в решении о выходе из соглашения 2018 большее влияние имела концепция Нетаньяху об иранской ядерной бомбе, но такой аргумент прозвучал и был действенен для Трампа. В 2018 году США вышли из соглашения и возобновили санкции. Все форматы, которые затем европейцы пытались создать, чтобы обойти санкции, провалились.

Кто победил в двенадцатидневной войне: Израиль, Иран, США?

Это зависит от угла зрения. Иран – огромная страна, в которой 90 миллионов населения. В то же время они мыслят себя в ситуации осажденной крепости, всю жизнь готовятся к войне с США и Израилем. Не будем говорить о просчетах, почему они провалились, особенно в первые два дня, но они готовились. Итогом войны для Ирана осталось то, что Иран сохранился, режим сохранился. Более того, они нанесли довольно серьезный ответный удар. Что бы там ни говорили, но разрушения в Тель-Авиве, в Хайфе, Беэр-Шеве ощутимы. С точки зрения иранцев они отбились, значит победили.

Американцы же пересекли красную черту страха перед Ираном, который тянется еще с 80-х годов ХХ века, когда операция по спасению военных заложников в Персидском заливе была неудачной. Они преодолели этот барьер. Нанесли удар по иранским ядерным объектам и сейчас, по словам Трампа, закрыли этот вопрос.

С точки зрения Израиля: они нанесли удар по ПВО, уничтожили значительное количество генералов и ученых. Хотя не достигли второй цели — не произошло свержения режима — они обезвредили нависавшую над Израилем угрозу.

Все три страны могут праздновать победу – вопрос в интерпретации.

В Иране происходит поиск врагов государства, шпионов по итогам войны?

Сейчас мы видим в Иране серьезные репрессии против тех, кого военно-полевые суды обвинили в измене и шпионаже в пользу Израиля. И мы не можем сказать, кто среди них — люди, попавшие под горячую руку в истерии в связи со шпионам, террористическими ударами, взрывами и убийствами. Таких сообщений было очень много.

Репрессии продолжаются и серьезно усложняют любую оппозиционную деятельность. Вся иранская пропаганда направлена на то, чтобы взорвать авторитет любой оппозиции и представить ее как израильских агентов.

«Отношение у иранцев к России априори плохое, к сотрудничеству их толкнули санкции»

Какую политику в отношении Ирана и Израиля ведет Россия? Это попытка найти баланс и быть посредником или несостоятельность?

Россия пытается найти баланс, и не только с Израилем. С новым правительством Сирии они также пытаются вести переговоры. То есть с российской точки зрения там не все потеряно, есть перспектива.

Рассматривая шире российско-иранские отношения, могу сказать (и не буду в этом оригинальным), что отношение у иранцев к России априори плохое. В XIX веке Россия вела против Ирана целый ряд войн. В ХХ веке россияне дважды оккупировали Иран во время Первой и Второй мировых войн. Иранцы отлично помнят, как Советский Союз в 1944 году не хотел выходить из южных провинций Ирана, там создавали советские правительства. Только настойчивое требование британцев заставило советские войска выйти из этих территорий. Никакого доверия к «советам», к россиянам у иранцев нет.

Обстоятельства, толкнувшие Иран в российские объятия, связаны с тем, что иранцы находились под санкциями.

Когда началось сближение России и Ирана?

Изменения начались после 2015 года, когда у Ирана появилось окно возможностей в результате международного ядерного соглашения, и он продолжил экспансию на Ближний Восток.

В это время начался ситуативный союз России и Ирана вокруг сирийского вопроса. Он приобрел стратегическое значение, когда Иран принял совершенно ошибочное решение стать союзником России в войне против Украины. Это была абсолютная ошибка. Когда принимали это решение, понимаю, не обошлось без Али Хаменеи. Хотя операционно этим занимались Корпус стражей Исламской революции и президент Ибрагим Раиси.

С тех пор иранцы связали себя с россиянами, но понимали, что у русских особый интерес с Израилем.

Когда израильские ракеты наносили удары по иранским целям, российская ПВО не работала против израильских войск. Это стало камнем преткновения между иранцами и русскими, что это союз ненастоящий.

Иран не признал оккупированные и аннексированные украинские территории русскими. Соответственно, Россия снизила уровень возможного участия в конфликте, в котором участвует Иран. Россияне предпочитают стратегические интересы с Израилем, который отвечает взаимностью. С точки зрения всех своих интересов, они демонстрируют понимание российской позиции.

Как разрешат территориальный спор Израиль и Сирия?

Есть территории, оккупированные в 1967 году, и оккупированные, которые израильтяне захватили в этом году. Они сказали, что это на время. Могу сказать, что в израильском политическом сленге временное пребывание войск на этой территории означает очень надолго или навсегда.

Ахмед аш-Шараа (президент Сирии. — Ред.) по состоянию на сегодняшний день достиг определенных результатов в вопросе снятия американских санкций. Это открывает путь к полному разблокированию экономической, политической, любой другой активности с Сирией. Дает возможности Саудовской Аравии, Катару инвестировать в Сирию. Между этими странами вырастет конкуренция, как и между Саудовской Аравией и Турцией, вполне могут распределить зоны влияния.

И политически, и милитарно Турция играет немаловажную роль для нынешней Сирии. Она является гарантом того, что достигнутые шаткие договоренности будут выполнять.

Турция – важный игрок в регионе и будет использовать эти рычаги для того, чтобы продолжать закрепляться там.

Саудовская Аравия будет использовать свои рычаги. Ее влияние растет. Именно в Джидде аш-Шара встретился с Трампом и получил согласие снять санкции. Более того, эти санкции были сняты без жестких обязательств подписать мирный договор с Израилем.

С самого начала сирийское правительство сказало, что готово вести переговоры с Израилем по стабилизации ситуации. Вопросы переговоров и присоединение Сирии к Авраамовым соглашениям (Авраамовые соглашения — серия договоров о нормализации отношений между Израилем и арабскими государствами, подписанных в 2020–2021 годах. — Ред.). В Амман (столица Иордании. — Ред.) приезжают делегации. Вполне возможно, что это подготовительные встречи, где каждая из сторон озвучивает свои позиции. Я думаю, что этот процесс будет долгим. Сирийцы не давали обязательств заключить сделку в ближайшее время.

"Мы видим реальные шаги Армении и Азербайджана для усиления своего суверенитета"

Россия создала конфликт в отношениях с Азербайджаном, и он уже не выступает как бывший сателлит и партнер. Можем ли говорить о появлении самодостаточного актера в этом регионе, более близкого к Турции, или все откатится к предыдущим форматам сотрудничества?

Я думаю, откат будет, такой конфликт не может продолжаться слишком долго. Слишком много интересов, слишком богатых людей в двух странах, имеющих общий интерес.

Однако ситуация поменялась. Можно рассматривать произошедшее как симптом, конкретные признаки изменения или как триггер, приведший к изменению ситуации. Я думаю, что это все-таки симптом.

Ключевой проблемой для Азербайджана была безопасность. С севера на них нависала Россия. Она не в первый раз пыталась дестабилизировать ситуацию в Азербайджане и не в первый раз пыталась использовать азербайджанскую диаспору и влиятельных людей, чтобы подвесить власть клана Алиева. С юга был Иран, имевший свою версию недовольства Азербайджаном, в том числе азербайджанско-израильскими отношениями.

Сейчас ситуация поменялась. Мы видим Пезешкиана (президент Ирана. — Ред.), Алиева, Эрдогана, переговоры между ними. Раньше там обязательно был Путин, а сейчас его нет. Это очень симптоматично.

Южная угроза Азербайджану уменьшилась. Россия больше не может ни политически, ни милитарно влиять на внутреннюю политическую ситуацию в Азербайджане. В Карабахе вопрос военного контингента снят. Это значит, что в принципе мы друг другу ничего не должны. То есть, мы предоставляли вам услуги в прошлом, вы предоставляли нам. Мы разошлись.

Россияне так не думают и попытались отыграть эту ситуацию. Арестовавшие и убитые люди оказались азербайджанцами (27 июня 2025 года в Екатеринбурге российские силовики задержали и избили более полусотни представителей азербайджанской диаспоры; двое задержанных погибли. — Ред.).

Алиев не мог пропустить это мимо ушей на фоне предварительного сбивания самолета (речь идет об авиакатастрофе рейса 8243 Azerbaijan Airlines. — Ред.). Для него было важно ответить. Хотя сама история в начале могла быть не конкретно антиазербайджанской, а чисто русской.

Это все может налагаться на то, что в России происходит передел собственности. Возможно, окружающие Путина и сейчас живущие в ожидании транзита власти группы просто прибирают в руки все, что плохо лежит. Собственность, принадлежащая этническим меньшинствам, воспринимается как кусочек, довольно легко захватить.

Размещение на территории Азербайджана военной базы Турции, о котором заявил глава предыдущей администрации президента Гейдар Алиев, — это реальная перспектива?

Турки там уже есть. Согласно соглашению, подписанному между Азербайджаном, Россией и Турцией, там турецкий военный контингент. Он маленький, демонстративный.

Когда турки наткнулись на категорич-ное Москвы, они согласились на маленький контингент. Это популярная теория трех тел: они крутятся и каждое влияет на два других. В этом случае, как только русское влияние становится меньше, их усиливается. Уже никто не сможет крикнуть: «Что вы делаете? Чего вы решили строить там базу?». Только Россия потеряла эти возможности, она сразу потеряла позиции на Кавказе — и это симптом.

Можно посмотреть какие изменения происходили в Армении. Премьер-министр Никол Пашинян ранее говорил о возвращении к курсу евроинтеграции. На 9 мая он ездил в Москву, совершил несколько путей. А сейчас он превентивно нападает на пророссийские силы в Армении, обезвреживает пророссийскую оппозицию, которая могла бы повредить ему. Следовательно, ситуация снова радикально изменилась.

Все находились под трамповским политическим гипнозом и опасались, что если Трамп остановит войну, Россия будет смотреть, кто ее предал, кто пытался договариваться за ее спиной.

Как только стало ясно, что, скорее всего, это не сработает, все снова вернулись к попыткам усилить свой суверенитет и избавиться от чрезмерного влияния России. Сейчас мы видим реальные шаги Армении и Азербайджана по усилению своего суверенитета.

«Грузия хочет проскочить между капельками»

Происходит ли ослабление роли России на Кавказе, что стратегически важно для нас?

Грузия хочет проскочить между капельками. Они ждут, чем закончится битва, а потом скажут, что они с победителями.

Армения и Азербайджан тоже сомневаются. У Азербайджана сейчас больше союзников, но единственный союзник, доказавший свою надежность, — это Турция. Хотя у Турции есть и региональный интерес, и конкретный интерес с Россией. Но в вопросе Азербайджана это четко сформулированный и зафиксированный национальный интерес Турции.

Происходит усиление турецкого влияния в Азербайджане — та же военная база, довольно успешны отношения со Штатами, с Израилем. Участие азербайджанцев как посредников в переговорах между Израилем и Турцией само по себе о многом свидетельствует.

У Азербайджана достаточно неплохие перспективы экономических отношений с Европейским Союзом. Несмотря на критические замечания к Азербайджану, нефть важна для экономики.

Азербайджан очень усилил свои позиции и может бросить вызов, правда, осторожно, учитывая диаспору.

У Армении нет вариантов: либо обратно в то, в чем они были, либо вперед, а это страшно. Вперед — это соглашение с Турцией, соглашение с Азербайджаном, превращение в транзитную территорию, четкая привязка к евроинтеграции, европейские союзники и довольно сложная и опасная жизнь в этом регионе. Понятно, что, учитывая все обстоятельства, никто там друзьями не станет.

«Стратегическое партнерство Украины, Турции и Азербайджана продолжает существовать»

Может ли Украина приблизить к себе удаляющиеся от РФ государства?

Стратегическое партнерство Украины, Турции и Азербайджана продолжает существовать, то есть есть основа, в которой мы можем развивать отношения.

Есть политические моменты, которые всегда учитывала украинская сторона: Азербайджан не голосовал (в ООН. — Ред.), не снабжал нас оружием, но гуманитарная помощь была немалой.

То же касается и Армении. Она долгое время была для нас недружественной страной, находилась в ОДКБ (Организация договора о коллективной безопасности. — Ред.). Заявления Пашиняна в начале войны, когда он пытался понравиться Путину, мягко говоря, не вдохновляли.

Происходящие там изменения и трансформации нам на пользу. Ослабление России – наш плюс. Можем ли мы привязать Баку и Ереван к своим интересам? Трудно. Они очень осторожны, потому что сильно сблизиться с нами значит стать объектом еще большей агрессии со стороны России.

Демонстрация поддержки, очень осторожное и постепенное сближение в четко определенных пределах нормальные. Не стоит ждать сейчас от них невозможного.

Достаточно того, что Азербайджан оказывает нам гуманитарную помощь. Если он будет голосовать за украинские резолюции, это будет классно. Если продавать нефть, газ в Европу — классно. В принципе, нас это абсолютно устраивает.

«Ожидать войны за независимость в Чечне не стоит»

Следует ли ожидать транзита власти в Чечне, в частности в связи с информацией о состоянии здоровья лидера? И может ли это привести к определенным внутрироссийским противостояниям?

Понятно, что рано или поздно транзит власти нужен и они хотят сделать его мягким. Как будет, никто не знает. В принципе это может произойти внезапно, и тогда транзит власти будет выглядеть как пожар.

Однако ожидать этого транзита власти или войны за независимость, чего-то вроде того, что мы видели в 90-х годах, не стоит. Я не думаю, что на сегодняшний день для этого есть политические, экономические, социальные причины.

В этом смысле ключевое событие все равно будет происходить в Москве. Если мы посмотрим на конец 80-х и начало 90-х годов, то все национальные республики, включая Украину, долгое время были консервативными режимами. Москва менялась намного быстрее, чем эти консервативные республики. То, что мы видим сейчас в России, — примерно то же самое.

Без изменений в Москве, без радикальных смен власти какие-то политические перевороты там ничего не сдвинутся с места настолько, чтобы это могло серьезно повлиять на нас. Центр не контролирует ресурсы.

И будет ли там Адам (сын председателя Чечни Рамзана Кадырова. — Ред.) на месте отца, будет ли какая-то шура (совет. — Ред.), или отец будет отошел в сторону, но продолжает править и своим авторитетом поддерживать власть своего сына?

Такой формат достаточно распространен. Король Саудовской Аравии жив, он старенький, ему уже тяжело, правит его сын Мухаммед бин Салман (премьер-министр Саудовской Аравии. — Ред.). Таким образом, не создается кризис в элитных группах, потому что вы не можете создать кризис, когда король жив. Кризис возникает, когда король умер.

Если Кадыров номинально передаст власть сыну, перемен там не произойдет.

Медицина дошла до таких чудес, что долго можно держать человека, чтобы он был в состоянии открывать рот. Не стоит ожидать внезапной смерти по болезни. Хотя человек смертен, мы все знаем.

Что может расшатать Россию?

Единственное, что может серьезно изменить ситуацию, — это поражение. Бунт Пригожина в 2023 году в значительной степени возник из-за этого, он сам постоянно к этому апеллировал.

После главных поражений, которые Россия получила в 2022 году, был период подготовки к наступлению, а затем он начался неудачно, так или иначе, было ожидание катастрофы, и это привело к бунту.

Это единственный результативный способ вызвать возмущение.

Почему этого не реализовали до конца?

Потому что он (Пригожин. — Ред.) путинец, он же при царе, понимаете? Это как классические русские бунты, когда казаки убивали бояр, но считали, что царь не в курсе их действий.

Любые такие бунты могут быть полезны для нас, если они будут свою негативную энергию, агрессию направлять внутрь.