Председатель ЛДПР Леонид Слуцкий 15 декабря заявил, что США «развернули охоту за нашими соотечественниками по всему миру» и часто необоснованно задерживают россиян. Спустя несколько дней в МИД сообщили, что готовится доклад о соблюдении прав человека в разных странах. В ведомстве заверили, что в этом документе будет отражена «тема нарушений прав русского и русскоязычного населения, нарушений прав наших соотечественников». 

Сергей Лавров также беспокоится о судьбе соотечественников за рубежом, на «Первом канале» этим словом называют россиян, которые убивают украинцев на войне, многодетных матерей, учителей и врачей. А Московское бюро по правам человека разделяет «граждан России» и «соотечественников». Из заявлений высокопоставленных чиновников непонятно, кого российская власть считает соотечественниками, но явно, что она очень беспокоится об их судьбе. Но почему?

СООТЕЧЕСТВЕННИКИ — ЭТО ДИАСПОРА?

Можно и так сказать.

Под диаспорой обычно понимают этническую или религиозную группу людей с общим местом происхождения, которые по самым разным причинам рассеялись по другим странам, но сохраняют культурные, политические, экономические или еще какие-то связи с родной страной. 

Если понимать слово «соотечественники» буквально (люди с общим отечеством) — то его, конечно, можно считать просто синонимом «диаспоры». Но есть нюансы. 

Политический и юридический смысл термина «соотечественники» — те, кто имеет «право на возвращение», то есть на получение российского гражданства в упрощенном порядке, поскольку Россия — их историческая родина. Интуитивно понятно, что это за люди, но дать строгое определение очень непросто. 

«Соотечественники» появились в российском законодательстве в 1999 году, с принятием специального закона «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом». По смыслу определения, данного в этом законе, «российскими соотечественниками» могут считаться и эмигранты из России (включая СССР и Российскую империю) вместе с потомками, и большинство граждан стран, некогда входивших в состав Российской империи и СССР (включая, скажем, Финляндию и Польшу). 

Впрочем, на практике на это определение, кажется, обращают довольно мало внимания. Российские власти обычно подразумевают под «соотечественниками» (1) граждан России, живущих за границей, (2) эмигрантов из России (включая СССР) и их потомков, (3) людей, чьим родным языком является русский, которые после распада СССР оказались жителями других государств (скажем, Казахстана или Латвии).

В некоторых случаях термин «соотечественники» фактически означает просто всех, кто живет за пределами России и дома предпочитает говорить по-русски. То есть, скажем, чеченцы, живущие в Европе, — это вроде как не «соотечественники», хотя под формальное определение, в котором нет ничего про русскость, подпадают. 

Неудивительно, что российские власти даже не могут подсчитать, сколько существует на свете «соотечественников». Оценки МИДа разнятся от 25 до 50 миллионов человек. 

Понятия, похожие на российских «соотечественников», есть во многих странах, включая Германию, Великобританию, Испанию, Польшу, Южную Корею. Каждой стране приходится как-то решать ту же проблему: по каким критериям определять, кого считать немцем, британцем, испанцем, поляком, корейцем и так далее. Обычно учитываются гражданство предков, прописанная в документах национальная принадлежность и владение языком. Подробнее об этом можно прочесть в этом материале «Медузы».

Пожалуй, самый знаменитый (и при этом во многих отношениях необычный) Закон о возвращении в мире — израильский. Согласно ему, любой еврей имеет право на израильское гражданство и переселение в Израиль («алию» на иврите). 

Споры о том, кого в этом контексте считать евреем, не прекращаются с самого 1950 года, когда этот закон был принят. Отправной точкой является иудейский религиозный закон, согласно которому еврей — это тот, у кого мать еврейка. Но есть множество уточнений и оговорок. Например, если еврей сознательно перешел из иудаизма в другую веру, он лишается права на алию. 

В 1970 году действие Закона о возвращении распространили на детей и внуков тех, кто считается евреем по религиозному закону. Это было нужно главным образом для того, чтобы упростить алию для множества советских евреев. СССР в ответ стал усложнять им выезд. Одним из последствий стало то, что США (там еврейская диаспора была тогда больше, чем все население Израиля) законодательно ограничили торговлю со странами, которые ограничивают эмиграцию. 

ЗАЧЕМ НУЖНЫ «СООТЕЧЕСТВЕННИКИ»?

Россия, в отличие от того же Израиля, не декларирует цели вернуть всех соотечественников на родину. Более того, если бы такое вдруг случилось, российские власти были бы очень недовольны. Потому что «соотечественники» им нужны в первую очередь как агенты влияния.

Российский закон о соотечественниках не случайно приняли именно в 1999 году, полагают исследователи. После распада СССР множество людей с русской идентичностью оказались за пределами России, в новых независимых государствах. Бориса Ельцина эта проблема волновала «лишь незначительно», а с приходом к власти Владимира Путина стала одной из важнейших. 

В той самой речи 2005 года, в которой Путин назвал распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой века», на первое место среди его трагических последствий он поставил то, что «десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории». 

В книге «Свои среди чужих» журналисты Андрей Солдатов и Ирина Бороган отмечают такую деталь. В советское время термин «соотечественники» использовался КГБ для обозначения «хороших» эмигрантов — готовых сотрудничать с советскими организациями (в том числе со спецслужбами). После распада СССР он практически исчез из публичного поля. Однако, оказавшись в Кремле, выходец из спецслужб Путин вдохнул в слово новую жизнь и смысл. Как считают Солдатов и Бороган, в Кремле под «соотечественниками» понимают прежде всего эмигрантов, которые лояльны российскому государству и не против с ним взаимодействовать. 

Как рассказывает в беседе с «Сигналом» политолог Антон Шеховцов из Венского университета, при Путине такие лояльные «соотечественники», например, стали организовывать на Западе уличные акции в поддержку российских властей, приезжать наблюдателями на российские выборы и выступать на российском телевидении. Все это должно убедить и российскую, и зарубежную аудиторию в том, что Кремль пользуется поддержкой на международной арене, а потому с ним придется считаться.

Работают с «соотечественниками» за рубежом несколько организаций (о том, как Россия пытается использовать их в качестве «мягкой силы», мы уже писали в выпуске «Кругом враги»). Это, в частности, Россотрудничество и фонд «Русский мир».

Существует и «Всемирный координационный совет соотечественников, проживающих за рубежом», который каждые три года даже собирается на специальный конгресс, чтобы выразить свою обеспокоенность «невиданным ранее в ряде западных стран ростом русофобии». 

Шеховцов подчеркивает, что из-за коррупции и неповоротливой системы управления эти организации в последние годы малоактивны. Их функционеры слишком консервативны, поэтому не способны отвечать современным вызовам, в то время как многие из тех, кого они называют «соотечественниками», со временем перенимают культурные и социальные нормы стран проживания и теряют даже «спящую» лояльность Кремлю.

«В большинстве представительств Россотрудничества работают „для галочки“, — рассказывал центру „Досье“ один из сотрудников организации, — собрались, поговорили о величии России, попили кофе и разошлись. У нас это называют „балалаечной дипломатией“». 

Впрочем, у путинской «работы с соотечественниками» были и несомненные успехи. Например, объединение в 2007 году Русской православной церкви и эмигрантской Русской зарубежной церкви.

Начало полномасштабного военного вторжения в Украину, по словам Шеховцова, сильно испортило репутацию организаций, которые прежде пытались работать с соотечественниками. Хотя тренд на сворачивание многих инициатив «мягкой силы» начался еще раньше. Некоторые организации даже стали закрываться: например, созданный Владимиром Путиным в 2007 году парижский Институт демократии и сотрудничества прекратил работу в конце 2018-го. Его филиал в Нью-Йорке — в 2015-м. Российские власти, кажется, убедились, что действовать методами «мягкой силы» у них не очень получается, и стали переходить к более жестким методам — запугиванию, шантажу, ультиматумам, считает Шеховцов. 

Около миллиона россиян покинули страну в военном 2022 году двумя волнами (первая, вторая). А об особенностях этой эмиграции можно почитать в нашем выпуске «Релокация». Все они автоматически стали «соотечественниками» — и Кремль будет пытаться найти среди них новых агентов, полагают Солдатов и Бороган. И такие примеры уже есть.

«РАБОТА С СООТЕЧЕСТВЕННИКАМИ» ИДЕТ НЕВАЖНО. ТОГДА ПОЧЕМУ СОСЕДИ РОССИИ ИХ БОЯТСЯ?

Основных причин, пожалуй, две. 

Первая. Российская диаспора огромна (второе место в мире после индийской, примерно вровень с мексиканской). А диаспоры вообще бывают очень влиятельны. В США, например, ближневосточная политика сильно зависит от мнения еврейской диаспоры, а отношения с Турцией — от армянской. 

В той мере, в какой российская диаспора управляется из Кремля, она, конечно, является угрозой безопасности и суверенитету принимающих стран. Дальше вопрос в том, как определить степень «прокремлевскости» диаспоры, — тут безотказных инструментов пока не придумали ни в Балтии, ни в Центральной Азии, ни в других регионах. 

Российские диаспоры в разных странах не однородны. Многие эмигранты даже не стараются сохранить связи с Россией, а стремятся как можно скорее ассимилироваться на новом месте. Поэтому, как рассказал «Сигналу» Антон Шеховцов, усилия Кремля направлены скорее на соотечественников, которые остаются вовлеченными в российское информационное пространство и придерживаются консервативных, пропутинских взглядов.

По мнению Андрея Солдатова и Ирины Бороган, в наибольшей степени кремлевскому влиянию подвержены «соотечественники», у которых сформировались (в основном благодаря российской пропаганде) иллюзорные представления о процветании и могуществе России и которые при этом не смогли успешно интегрироваться в принимающей стране. Свою роль играет и российское «имперское сознание». 

При этом даже такие «соотечественники» не спешат возвращаться в Россию. Солдатов и Бороган приписывают это «двоемыслию»: эмоциональная поддержка борьбы Путина с «коллективным Западом» уживается с рациональным осознанием, что в принимающей стране (в Германии, США, Эстонии…) жить комфортнее.

А теперь — вторая причина, почему у соседей России есть все основания опасаться российской диаспоры. В выпуске «Патриотизм» мы уже рассказывали, как Путин в первые годы своего правления присвоил «народно-патриотическую» риторику, которая прежде была уделом оппозиции. Его рассуждения о россиянах (а в последнее время он перешел на «русских») как разделенном народе — частный случай этого явления. В самом начале нулевых Эдуарда Лимонова сажали в тюрьму за то, что он готовил нападение на Казахстан «для защиты русскоязычного населения». Двадцать лет спустя Путин так оправдывает вторжение в Украину. 

К чекистским соображениям насчет «соотечественников» как агентов влияния теперь, очевидно, примешиваются идеологические. А именно — ирредентизм, то есть стремление вернуть в состав России территории, утраченные после распада Российской империи, а затем и СССР (об этой политической эмоции мы писали в выпуске «Ресентимент»). Соответственно, проживающие в бывших союзных республиках «соотечественники» могут в любой момент быть использованы как аргумент для военной агрессии и вторжения для «защиты русскоязычного населения». 

Мнение на этот счет самих «соотечественников» при этом решающего значения не имеет. Вероятнее всего, большинство из них будут против вторжения, многие наверняка будут ему сопротивляться вместе со своими согражданами. Но если Кремлю вздумается что-то такое провернуть, он вполне может через своих агентов влияния организовать выступления против «русофобии» и «притеснений» — и выдать это за «просьбу о помощи» от «соотечественников». Собственно, в Украине более или менее так все и произошло. 

Владимир Путин, судя по всему, считает себя вправе вершить судьбы не только Российской Федерации, но и всех, кто говорит и думает по-русски. «Соотечественники» — это своего рода владельческий знак, который он норовит поставить на всех этих людей. 

НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ, КОТОРОЕ МЫ СДЕЛАЛИ, ПОКА ГОТОВИЛИ ЭТО ПИСЬМО

Большое влияние на израильский Закон о возвращении оказали… нацистские «нюрнбергские законы» 1935 года, по которым евреи лишались гражданских прав. В 1968 году гражданин Израиля Биньямин Шалит пожаловался в Верховный суд, что чиновники отказываются записывать его дочь еврейкой, поскольку ее мать не еврейка. Один из его аргументов состоял в том, что, если бы она жила в нацистской Германии, она была бы признана еврейкой по критериям, прописанным в «нюрнбергских законах», — и, вполне вероятно, оказалась бы в Освенциме. Если она «достаточно еврейка» для нацистов — то она должна быть «достаточно еврейкой» и для еврейского государства. Когда в 1970 году Кнессет обсуждал поправку в Закон о возвращении, дающую право на алию внукам евреев, это был один из решающих аргументов в ее пользу.